Г е р е к. Беда! Я не переживу этого. Сейчас же пойду к ней. Хочу все услышать сама. (Поднимается на ступеньку террасы.)
Сердар тянет ее обратно за подол.
Пусти! (Снова пытается подняться.)
Сердар не пускает ее.
Пусти же!
С е р д а р. Ты встаешь раньше петухов, а Джерен пожалей. Всю ночь, бедняжка, ворочалась в постели, я все слышал, и сердце ее сжималось от боли.
Г е р е к. Ты слышал, как сердце ее сжималось от боли?
С е р д а р. Слышал.
Г е р е к. Врешь! Теперь у девушек не сжимается сердце от боли. Я даже в кино такую видела — с утра смеется, до темноты хохочет, ни облачка грусти, ни тучки печали! Счастливая!
С е р д а р. Кино — это тень, подул (дует) — и нет ее. А на жизнь не подуешь. Теперь девушка счастлива, не то что в твои молодые годы, а печаль и ее посещает, и у нее, бывает, сердце сожмется.
Г е р е к. У кого, у кого, а у моей внучки сердце никогда не сожмется. Слышишь?
С е р д а р (заткнув уши). Ой! Герек! Женщина, восемнадцать ли ей лет, шестьдесят ли восемь, тем милее, чем тише. А в шестьдесят восемь это даже важнее, чем в восемнадцать.
Г е р е к. Сумасшедший!
С е р д а р. Семьдесят семь раз назови меня сумасшедшим, но не спорь. Спорящая женщина не самая красивая женщина. А если ты и споришь, то спорь так, чтоб тебя было приятно слушать. И не говори таким ужасным голосом: «Сердар, у моей внучки никогда не сожмется сердце».
Г е р е к. Как же, по-твоему, говорить?
С е р д а р. Так, как повелел женщине бог. (Подражая женскому голосу.) «Милый Сердар, у моей внучки никогда не сожмется сердце». При этом когда скажешь «милый», то чуть слышно — «милый», а при слове «никогда» слегка покачаешь головой, а когда произнесешь «сердце» — закрой глаза. (Громко.) Или ты уж забыла, как от голоса твоего супруга содрогалась земля?
Г е р е к (нежно). Сердар, милый… (Громко.) Доволен?
С е р д а р. Вот сейчас я верю, что тебе было восемнадцать лет и что Джерен твоя внучка.
Г е р е к (всплеснув руками). Моя внучка! Безжалостный, напомнил! Нет, я пойду к ней!
С е р д а р. Тише! Она…
На террасу выходит Д ж е р е н, поет печальную песню.
Д ж е р е н.
Герек утирает слезы, Сердар вздыхает.
Г е р е к. Частица моего сердца, почему у тебя такой печальный голос?
С е р д а р. И глаза такие грустные?
Джерен вешает ковер.
Г е р е к. Ты похудела. На тебе лица нет.
С е р д а р. Ей ночью не спалось.
Г е р е к. Отчего же ей не спалось?
С е р д а р. Мысли мешали.
Г е р е к. А зачем она их не прогнала, свои мысли?
С е р д а р. Мысли не собака, их не отгонишь.
Герек плачет, Сердар вздыхает.
Д ж е р е н. Бабушка! Дедушка! (Обнимает их.) Я просто устала, к экзаменам готовилась.
Г е р е к. Джерен-джан, если не хочешь, чтобы твоя бабушка заболела с горя, обещай исполнить ее просьбу.
Д ж е р е н. Какую, бабушка?
Г е р е к. Я приготовлю сегодня твои любимые блюда, мама принесет с рынка свежие фрукты, дедушка соберет самые красивые цветы. А ты пригласи в гости Батыр-джана.
Д ж е р е н. Я приглашу своих лучших подруг, мы будем петь, веселиться и разгоним мрачные мысли.
Г е р е к. А Батыр?
Д ж е р е н. Батыра я не приглашу. (Отворачивается.)
Г е р е к. Вай, значит, это правда? (Хватается за голову.) Они поссорились!
С е р д а р. Видишь, Джерен, тебе некуда укрыться от бабушкиных глаз. Выложи все, что у тебя на сердце.
Г е р е к. Ой-ой! Оба ученые, а из-за пустяков повздорили.