Г е р е к. А Батыр?
Д ж е р е н. Бабушка!..
С е р д а р. Говорят, у вас в гостях министр был?
Д ж е р е н. Дедушка!
Г е р е к. «Дедушка», «бабушка»! Слова сказать нельзя. (Берет у Сердара пиалу с кумысом, протягивает Багты.) Пей, красавица! Ничто так не помогает от испуга, как кумыс.
Б а г т ы. А я вовсе не испугалась.
С е р д а р. Если эта старуха говорит, что ты испугалась, значит, так оно и есть, даже если ты и не испугалась. Не перечь ей и пей кумыс!
Багты пьет.
Г е р е к. Сейчас пойду чай тебе готовить. (Уходит.)
С е р д а р. А я букет соберу. (Уходит.)
Б а г т ы. Я пришла на минутку — спросить вас.
Д ж е р е н. Что-нибудь срочное?
Б а г т ы. Очень!
Д ж е р е н. Спрашивай!
Б а г т ы. Бывает так, что мужчина плачет?
Д ж е р е н (смеется). Вот так срочный вопрос! Кто же плачет?
Б а г т ы. Батыр.
Д ж е р е н. Батыр?
Б а г т ы (быстро). После того как вы ушли, он долго сидел сам не свой, я даже испугалась, не заболел ли он, и назвала ваше имя. Тут он очнулся, и я увидела слезы в его глазах.
Д ж е р е н. Тебе показалось, Багты-джан.
Б а г т ы. Если бы мне показалось, у меня не сжалось бы сердце и я сама не заплакала бы!
Д ж е р е н. Ты заплакала? (Обнимает ее.) Почему же?
Б а г т ы. Он сказал, что вы никогда к нам не придете. Это правда?
Д ж е р е н. Ах, он так сказал? Значит, правда.
Б а г т ы. Мало ли что он сказал!
Д ж е р е н. И я так говорю.
Б а г т ы. Мало ли что вы говорите. Я не допущу этого. Читайте! (Сует ей рукопись.) Я не знаю, что здесь, но чувствую, что от этого многое зависит.
Д ж е р е н (смотрит, разочарованно). Статья? Я же ее читала. И с этим он прислал тебя?
Б а г т ы. Ой, нет, не посылал! Честное пионерское! Если он узнает, что я была здесь, он убьет меня.
Д ж е р е н. Ах вот как! Он и не думал посылать тебя?
Б а г т ы. Послал.
Д ж е р е н. Багты, ты же дала честное пионерское.
Б а г т ы. Да, честное пионерское, не посылал!
Д ж е р е н. Но ты сказала — послал.
Б а г т ы. Я объясню, я очень хорошо умею объяснять. После вашего ухода Батыр бушевал, как ураган, всем попало: и папе, и маме, и даже Клычеву. А затем сел и всю ночь писал, а утром сказал мне: «Багты, беги и отнеси в редакцию» — и еще сказал: «Ах, если бы Джерен прочла эту статью!» — и вздохнул.
Д ж е р е н. Ой, Багты, правда ли? Так ли он сказал?
Б а г т ы. Он-то сказал: «Не надо».
Д ж е р е н. Зачем же ты пришла, если он сказал «не надо»?
Б а г т ы. «Не надо» сказал его язык, а душа сказала «надо». Кому мне было больше верить? (Показывает на рукопись.) Ну, Джерен!
Д ж е р е н (просматривает статью). Бабушка! Дедушка! (Смеется счастливым голосом.)
Вбегают Г е р е к и С е р д а р. Джерен продолжает смеяться и, расцеловав в обе щеки Багты, убегает.
Г е р е к (растерянно). Что случилось?
С е р д а р. Случилось то, что надо. Кричи «ура»! Вот так: ур-ра-а! (Обняв Герек, кружит ее.)
Г е р е к. Ур-ра-а!.. (К Багты.) Они помирятся? Вах, дай я тебя расцелую. (Целует ее.) Погоди!.. (Уходит в дом.)
С е р д а р. Сейчас бабушка вынесет тебе подарок.
Б а г т ы. Ой, я не возьму.
С е р д а р. Это тебе не удастся. Ты мою старуху не знаешь. Раз она вбила себе что-нибудь в голову, с ней никто не справится. Не только ты, но и весь мир, и даже я.
Б а г т ы. Нет, нет!
С е р д а р. Посмей не взять! Бабушку обидишь, и дедушку обидишь, и весь род Мурадовых.
Г е р е к (возвращается с ковриком). Собственными руками ткала. Полюбуйся, какой хорошенький! (Сворачивает коврик и сует его Багты под мышку.) Над кроваткой повесишь, будешь вспоминать бабушку Герек.
Д ж е р е н вбегает с розой в руке.
Д ж е р е н (к Багты). Отдашь эту розу Батыру! Только чтоб он не растоптал ее. Так и скажи.
С е р д а р (подает Багты букет). А эти цветы тебе. Зима царила в наших сердцах, ты весну привела.
Г е р е к. Джерен-джан, это правда, вы помирились?
Д ж е р е н. Не знаю, бабушка, но наши взгляды сошлись.
Г е р е к (удивленно). Разве вы виделись (показывает на свои и ее глаза), что ваши взгляды сошлись?
Д ж е р е н. Как тебе объяснить, бабушка! И у меня, и у него сейчас, понимаешь, одно мнение.