К ю й к и б а й. Да что ты собираешься делать?
Ч е р к е з. С надежными людьми надо переправить весь скот в Иран, все имущество превратить в золото и соединиться с людьми Ораз-хана. Весь аул от мала до велика я пропущу через свой нож, а Сахру я украду! Украду, обесчещу и брошу в песках на съедение шакалам! Вот что я хочу сделать! Ну?
К ю й к и б а й. Глупее не придумаешь. Ни бежать в Иран, ни помирать я не собираюсь. Колхоз не вечен. Я снова стану владельцем земли моих предков. Надо только выждать время, и, пока я жив, ты будешь меня слушаться! Меня! И больше никого! Понятно?!
Ч е р к е з. Отец!
К ю й к и б а й. Довольно, мальчишка!
Ч е р к е з. Ну ладно! Увидим!
К ю й к и б а й. Что увидим?
Ч е р к е з. От своего слова я не отступлюсь!
Уходит.
К ю й к и б а й. О аллах! И родной сын против меня! Будь прокляты эти времена!
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Уже давно ночь. В читальне идет собрание. За столами, на подоконниках сидят к о м с о м о л ь ц ы, к о л х о з н и к и, к р е с т ь я н е. Некоторые из комсомольцев вооружены. В президиуме — М я л и к М е р г е н, А н н а г у л ь, Б е г е н ч, А т а м у р т.
М я л и к. Нам надо понять, что устав колхоза — закон для всех нас. Каждый должен трудиться, тогда и богатство к нам придет. Колхозники должны быть сознательными, а у нас что происходит? В самый разгар работ Сары храпит в тени под деревом, как терьякеш. Да, да! Не смейтесь! Сапбы с таким трудом ворочает кетменем, словно в его руках палица Рустам-Зала, а почтенный Веллек торгует на байрамалийском базаре кислым молоком! И все это они делают сейчас, когда дорога́ каждая пара рук! Правление решило — с завтрашнего дня бригадиры должны подавать рапорт о том, кто как работал. По вечерам теперь мы будем вызывать лентяев в контору и как следует прорабатывать их. Не поможет — нарисуем в стенной газете, объявим выговор, а то и предложим выйти из колхоза…
Г о л о с а. Правильно!
М я л и к. Но это, товарищи, я говорил только об отдельных людях. Большинство же колхозников честно работают. Как ни сильна кулацкая агитация, к нам идет все больше народа. Бедняки и батраки тянутся в колхоз. Вот недавно подал заявление о приеме байский батрак Карягды…
Г о л о с а. Кто такой? Мы его не знаем!
Короткий встает.
К о р о т к и й. Вы что, меня не знаете?
Г о л о с а. Да ведь это Короткий! Так бы сразу и сказали…
К о р о т к и й. Затвердили — «Короткий» да «Короткий»! Меня зовут Карягды, я — сын Потды, понятно?
С е р е д н я к. Карягды, а ты не боишься своего бая?
К о р о т к и й. А чего мне его бояться? Вот вступлю в отряд Бегенча, возьму в руки винтовку, пусть тогда он меня боится! Да не только он — сам Джунаид-хан от меня побежит!
В зале раздается смех.
М я л и к. Что нужно для того, чтобы пресечь вражескую агитацию и вредительство? Надо быть бдительным! Надо разоблачать на каждом шагу тех, кто таит черные мысли и распространяет гнусные слухи. Иначе не миновать нам многих бед. Разве Сапар не под влиянием вражеской агитации хочет выйти из колхоза?
С а п а р (кричит с места; он заикается). У м-меня своя г-голова на плечах!
К у л а к. Просто он не хочет опозориться, как Пальван-ага!
С а п а р. Я и б-без колхоза не умру с голода. Если у меня не б-будет веры, религии, чести, з-зачем мне жить на свете? Я хочу жить в своем доме, а не в к-казармах!
С т а р у х а. Вах! Пусть я стану его жертвой! Правильные его слова! Зачем ему бросать свою дочь в объятия комсомольцев?!
К о р о т к и й. Не в этом дело! Он просто боится, что колхоз не разрешит продать за калым его косоглазую дочку!
Все смеются.
С а п а р. Это не т-твое дело!
Ч а р ы - а г а. Учти, Сапар! Нам не холодно и не жарко оттого, что ты, лежебока, выходишь из колхоза. Колхоз без тебя проживет, а вот ты…
С а п а р. Ты бы молчал, бессовестный! Вот от к-каких отцов рождаются бесстыдники, как Бегенч!