Входит А н н а.
А н н а. Обед готов, Саша. Может быть, ты после почистишь свое ружье.
П р о к о ф ь е в. Я скоро, Аннушка. (Поет.)
А н н а. Да, тебе сегодня весь день Матвейчук звонил.
П р о к о ф ь е в. Ни стыда ни совести! Воскресный день и тот не дадут спокойно провести.
А н н а. Наверное, ты нужен ему.
П р о к о ф ь е в. «Нужен», «нужен»… Людей много, а я один.
А н н а. Один?.. А Большаков? Разве он уже больше тебе не помощник?
П р о к о ф ь е в. Этот помощник сам сегодня нуждается в помощи. В собственных мыслях запутался. Считает себя непогрешимым ортодоксом, а живет понятиями двадцатых годов. Они, ортодоксы, хороши сегодня где-нибудь на кафедре в университете, да и то вряд ли. К живой практике далеко не всегда подходят готовые формулировочки. От нас, руководителей, еще и гибкость требуется. Диалектика.
А н н а. Ошибся в нем?
П р о к о ф ь е в. Ничего, поправим.
А н н а. Саша, а ты разве не знал его раньше?
П р о к о ф ь е в. На заседаниях бюро обкома мы постоянно с ним были единомышленниками, и он нравился мне и своей остротой, и своей принципиальностью, да и вообще я… люблю горячих. Мне и теперь многое в нем нравится. Ну а без недостатков, сама знаешь, Анна, людей в природе не бывает. И я за него еще повоюю.
А н н а. Боже мой, опять война. Саша, а без нее нельзя? Ты бы хоть себя пожалел. Договоритесь мирно.
П р о к о ф ь е в. Нет, Анна, нельзя. «И вся-то наша жизнь есть борьба».
Слышен лай собаки.
А н н а. Джульбарс? На кого это он?
П р о к о ф ь е в (смотрит в окно). Это ко мне.
А н н а. И что это людям в выходные дни не сидится дома? (Уходит.)
Голос Маркина из-за двери: «Можно?»
Входит М а р к и н.
М а р к и н. Здравствуйте, Александр Андреевич!
П р о к о ф ь е в. А, рабочий класс, заходи, заходи, браток! Рассказывай, что у тебя за срочные дела.
М а р к и н. Александр Андреевич, на минутку я к вам, дело есть.
П р о к о ф ь е в. Присаживайся, выкладывай все по порядку.
М а р к и н. Но прежде хочу вам спасибо сказать.
П р о к о ф ь е в. За что?
М а р к и н. А как же! Переселился, а сегодня жинка с сынишкой возвратились.
П р о к о ф ь е в. Что ж, очень рад! Живите на здоровье.
М а р к и н. Александр Андреевич, бригада Томилина расчет взяла.
П р о к о ф ь е в. Это плотники, что ли?
М а р к и н. Они. А вот полчаса тому назад забрали чемоданы и все разом на вокзал отправились. Вернуть их надо.
П р о к о ф ь е в. Сорвались?.. Невелика потеря, Маркин. У меня на стройке длинные рубли так просто не валяются.
М а р к и н. Я с Томилиным два года прожил в одной палатке, из одного котелка ел, и рвачом он никогда не был.
П р о к о ф ь е в. Я, Маркин, никого не держу. У меня нет незаменимых. Уехали одни — приедут другие. Вон вчера мне звонят из Москвы и спрашивают: сколько я могу принять комсомольцев. Десять тысяч хватит?
М а р к и н. И кадровыми не дорожите?
П р о к о ф ь е в. Зачем? Тех, кто хорошо работает и не шебаршит, ценю.
М а р к и н. Плохо цените, если бегут.
П р о к о ф ь е в. Бегут от трудностей да те, кто сибирских морозов и палаток боится.
М а р к и н. Рабочего человека, товарищ Прокофьев, не печка — работа греет.
П р о к о ф ь е в. Видимо, не всех. Вашего дружка Томилина не очень-то согрела.
М а р к и н. Значит, дело не в работе, а в том, чтобы рабочему человеку после работы было где по-человечески отдохнуть, у печки посидеть.
П р о к о ф ь е в. Старая песня. С маловерами, товарищ Маркин, я не то что гидростанцию — шалаш не построю. Трудно? Знаю, нелегко, но на то мы и строители. Вот пустим в строй ГЭС — каждый рабочий получит отдельную квартиру. Двухкомнатную, с ванной и горячей водой. Живи и наслаждайся.
М а р к и н. По-вашему, выходит, кто сегодня строит, о своем тепле думать не моги?
П р о к о ф ь е в. Мечтать никому не возбраняется.
М а р к и н. Мы, товарищ начальник строительства, не туристы, мы — строители! Десятую стройку прохожу, а такого не видел. Да разве вы не знаете, откуда мы сюда приехали? Чего это нам стоило? Ради того, чтобы строить, мы всё оставили: и квартиры, и родных, детишек с учебы сорвали…