Пьесы
«97»
Пьеса в четырех действиях
СМЫК СЕРГЕЙ — председатель сельсовета.
ПАНЬКО — секретарь.
КОПЫСТКА МУСИЙ }
ПАРАСКА — его жена }
СТОНОЖКА ИВАН }
ГАННА — его жена }
ВАСЯ — их сын}
ДЕД ЮХЫМ — 105 лет } — бедняки.
ГИРЯ ГНАТ }
ГОДОВАНЫЙ }
ЛИЗА — дочь Гири } — богачи.
ДЕД С ПАЛКОЙ.
МОНАХИНИ ИЗ МОНАСТЫРЯ.
ЛАРИОН — глухонемой, батрак Гири и сторож при церкви.
ОРИНА — старуха.
ПРОДАРМЕЕЦ.
НАРОД.
Действие происходит на Украине в 1923 году.
I
Разожгла Г а н н а пень. Остановилась, прислонившись к притолоке, горюет:
— Такого натворили, что и варить нечего! Слобода!..
А на скамье, у окошка, сын В а с я учил грамоте соседа М у с и я К о п ы с т к у:
— Да не так, дядя Мусий, не так. Не о-си-а, а о-с-а, оса… Протяжно надо — ооссаа…
К о п ы с т к а. Ооссиа…
Г а н н а. Да бросьте вы свое читанье! В печенках уже сидит… Слышите, аль уши заложило?
К о п ы с т к а. Ша, мамаша!..
Г а н н а. Люди смеются…
К о п ы с т к а. Потому, глупые.
Г а н н а. Будет уж, умник!
К о п ы с т к а. И ты, мамаша, глупая.
Г а н н а. Натворили слободы…
К о п ы с т к а. Глупая, как твой рогач… Ты слышала, что сказал Ленин? Тогда новый мир настанет, когда мы с тобой рихметике выучимся…
Г а н н а. Да чтоб оно сказилось!
К о п ы с т к а. Рихметике и всякой политике выучимся, тогда тебе такую печь смастерим, что сама будет варить, сама будет печь…
Г а н н а. Бреши больше!..
К о п ы с т к а. Вот тогда увидишь! Покрутишь винт, а оно… шшш! — борщ закипел, еще покрутишь — трах-тарарах! — борщ на столе…
Г а н н а. Варить вон нечего! Голод идет! (Сыну.) Брось, не то, ей-богу, попалю твои книжки.
В а с я. Мама! Мы люди темные, а я не хочу быть темным. Я не могу так!.. Теперь революция, и учиться нужно всем, всем…
К о п ы с т к а. И тебе, мамаша!
В а с я. И вам, мама, учиться нужно, а не ворчать всякий раз.
К о п ы с т к а (даже руками всплеснул). Трах-тарарах, резолюция принята.
Г а н н а. Ой, горюшко! Так вот что слобода понаделала! Уж я ворчу, уж я собака…
В а с я. Да не собака, мама!..
Г а н н а. А все из-за книжек этих, из-за книжек! (Бросилась к книжкам.)
К о п ы с т к а (загородил ей дорогу). Тр-р-р!
В а с я. Убегу в Красную Армию! Там лучше будет…
Г а н н а. Тю на тебя!.. Глупый!.. Я же тебе добра желаю как мать родная, а ты… (Отошла.)
В а с я. Ей-богу, убегу!
Г а н н а. Опомнись!.. Да нешто эти книжки мне во вред? Тебе, Вася!.. Посмотри, как ты похудел, Вася!
К о п ы с т к а. Ну тебя к чертовой матери, мамаша, — не мешай нам! Учи, Васька, да учи громче, чтоб и она слышала, и все чтоб слышали!.. Пущай смеются! Осиа!..
Юрк в хату — д в е м о н а х и н и. Копыстка даже свистнул:
— Тю! Смотри — темная сила прилезла.
Г а н н а. Тьфу на тебя! Сдурел?
Монахини будто не слышали, низенько поклонились, перекрестились. Одна загнусавила:
— Жертвуйте, православные, на построение божьего храма, по милости вашей…
В т о р а я (подпевала). И не оставит вас господь и пресвятая богородица за жертву вашу.
Г а н н а (застыдилась, растерялась). Пожертвовала бы, сестрицы, да ни пылинки муки-то нет. Может, подождете, я вам полотенце выну на церкву. Вышитое. (Открыла сундук. Ищет.)
К о п ы с т к а (скосился на монахинь). Колядуете, девушки?
Монахини ни так ни сяк; зашмыгали носиками.
Нешто вас еще не разогнали?
П е р в а я (очнулась). Разогнали, благодетели наши, разогнали…
В т о р а я (уже подпевает). В церкву-то божию коней поставили.
Г а н н а (полотенце задрожало в руках). Ой, матерь божия! В церкву коней?
М о н а х и н и (так и посыпали). Правду знайте, православные… Пришла коммуна, выгнала нас из обители нашей девичьей, а в церкву — коней… И крест с церкви снят… Ночью сняли…
К о п ы с т к а (цигарка не скручивается). Да где, вы говорите? В каком монастыре?