Жюльен. Пока еще не генерал. Но все-таки повезло - синий цвет мне к лицу.
Коломба. Они хоть собираются повышать тебя в чине?.. Я знаю... словом, Наша Дорогая Мадам знает кое-кого из министерства... Можно было бы им написать...
Жюльен. Спасибо.
Коломба. Они здорово тебя гоняли, милый? Садись. Садись сейчас же. Ты, должно быть ужасно устал. (Садится к нему на колени.) Сколько они заставляют вас проходить за один раз?
Жюльен. По двадцать рять километров.
Коломба. Но на обратном пути разрешают ехать в трамвае?
Жюльен. Нет.
Коломба. И вам приходится самим следить за своим бельем и возиться с хозяйством?.. Ну и жизнь! Понятно, что у тебя не хватало времени думать обо мне!
Жюльен. Напротив. Я думал о тебе все время.
Коломба. Все так говорят! Но когда вас, мужчин, сгоняют вместе, вы только и думаете, как бы поболтать о разных гадостях. О милый, все эти ночи без меня... Правда, ведь кровать казалась тебе ужасно широкой?
Жюльен. Она, знаешь ли, узенькая.
Коломба. Вот видишь, для тебя это просто каникулы. Как говорится, свалил тяжесть с плеч. Все-таки передышка, снова почувствуешь себя свободным, молодым! Тем хуже для твоей бедной женушки, которая проводит все ночи одна, а если замерзнет, кладет в постель грелку. Какие же все-таки мужчины эгоисты!
Жюльен. А как малыш?
Коломба. Хорошо! Нравится тебе мой коричневый костюмчик?
Жюльен. Очень красиво, но, должно быть, дорого стоит.
Коломба. Нет-нет. Почти совсем задаром. Я нашла тут одну портниху, которая делает мне скидку и шьет в кредит. Впрочем, знаешь, я теперь много зарабатываю. Могу даже тебе переводить небольшие суммы, чтобы ты в Шалоне немного покутил. А ты пропьешь их с девочками! Знаем мы вас! Мужчины потому так и дорожат военной службой, что могут избавиться от нас. Твой Дерулед, который требует увеличения сроков военной службы до трех лет, очевидно, ужасный бабник, хуже всех других - вот в чем секрет!
Жюльен. В Шалонском лагере, знаешь ли, не так уж много девиц.
Коломба. Знаю. Знаю. Я нарочно наводила справки: вам иногда дают увольнительную на ночь. Воображаю, что вы там вытворяете! Уверена, что ты меня обманывал. И не говори нет, все равно солжешь.
Жюльен. Представь, нет. (Естественным тоном.) А ты, Коломба?
Коломба. Я, дорогой, я? Не смеши меня! У меня и времени бы не хватило! Знаешь, в новой пьесе у меня двадцать пять строк. Ужасно много работы. А ты пойдешь в зал, похлопаешь мне? Увидишь меня в костюме маркизы. И не узнаешь своей жены. Мне будет ужасно страшно, что ты в публике! О миленький мой, любимый, как хорошо, что ты приехал. А вид у тебя прекрасный.
Жюльен. Да.
Коломба (целует его и встает с его колен). А все-таки хорошо не видеться некоторое время, потом особенно приятно встретиться. Разреши, я переоденусь. Сейчас подымут занавес. Я опаздываю.(Скрывается за ширмами.)
По мере того как она переодевается, то и дело мелькает ее обнаженная рука, развешивающая одежду на ширме.
Голос Коломбы. А на сколько тебя отпустили?
Жюльен. На двадцать четыре часа.
Голос Коломбы. Только на двадцать четыре? А нельзя ли сказать, что ты опоздал на поезд?
Жюльен. Нет.
Голос Коломбы. Но, дорогой, это же ужасно! И как назло именно сегодня вечером меня пригласили ужинать очень влиятельные люди - они могут быть мне полезны, но сейчас это слишком долго объяснять, - а завтра днем у меня репетиция!
Жюльен. Не ходи с ними ужинать, чего же проще.
Голос Коломбы. О Жюльен, миленький, это невозможно! Речь идет о всем моем будущем!
Жюльен. И о моем тоже. А будущего солдату, да было бы тебе известно, отпущено немного.
Голос Коломбы. Не говори глупостей. Тебе еще дадут увольнительную, а мне, возможно, другого такого случая не представится. Речь идет об очень влиятельных людях, которые могут устроить мне контракт в «Фоли-Бержер». Там нужна молоденькая актриса моего амплуа, которая бы изображала налог на прибыль в ближайшем ревю... Но, милый, я буду совсем одетая, иначе я бы не согласилась даже попробовать. «Налог на прибыль», сам понимаешь, что это такое! Говорят, на меня наденут меха стоимостью в две тысячи франков, а обнаженной будет только нога. Нога - это же пустяки. Пойми, это не имеет ничего общего с девчонками, которых нанимают, чтобы они показывали груди.
Жюльен (встает и вдруг кричит). Не смей говорить обо всей этой грязи! Сегодня вечером, Коломба, мы пойдем домой.
За ширмами молчание.
Голос Коломбы (после паузы). Ну ясно, не успел вернуться и уже кричишь.
Жюльен (кричит). Кричу и буду кричать! Да, буду и вдобавок еще все разнесу, если понадобится. Но, клянусь, так это тебе не сойдет!
Коломба (выходит из-за ширмы полуголая, в панталончиках и корсете, и, скрестив руки на груди, невинно). Но в чем дело, дорогой?
Жюльен (кричит, он нелеп). Ты отлично понимаешь, что я имею в виду! Не разыгрывай оскорбленную невинность.
Коломба (ясно глядя на него). Да нет, милый, я ничего не понимаю.
Дюбарта полуодетый выходит из своей уборной и стучит в дверь Коломбы.
Дюбарта. Тук! Тук! Тук! Ты здесь, кошечка? Я хотел тебя предупредить, что надо быть очень осторожной. (Приоткрывает дверь и видит Жюльена.) О, простите!..
Жюльен. Пожалуйста.
Дюбарта. Ну как, удачно проводите отпуск?
Жюльен. Да.
Дюбарта. Браво! А ты знаешь свои куплеты, кошечка?
Коломба. Да, мсье Дюбарта.
Дюбарта. Браво! Браво! Браво! Посмотрим нынче вечером. (Уходит так же, как и вошел.)
Жюльен. Почему он зовет тебя «кошечка»?
Коломба. Не знаю. Потому что он очень любезный человек. Он мне много помог в работе над ролью.
Жюльен. И почему-то говорит тебе «ты»?
Коломба. В театре все на «ты». Не мне тебя этому учить. Он на «ты» также и с твоей матерью.
Во время их разговора появляется озабоченный и важный Дефурнет. Потихоньку стучит в дверь уборной Коломбы.
Дефурнет. Тук! Тук! Тук! Вы здесь, мышка?
Жюльен (ворчливо). Теперь уже мышка...
Дефурнет. Я только хотел сказать, мышка, что надо быть поосторожнее, потому что... (Открывает дверь и видит Жюльена.) О, простите!..
Жюльен. Пожалуйста.
Дефурнет. Простите, простите. Я пришел сообщить твоей жене одну вещь. Ну как твои дела?
Жюльен. Все благополучно.
Дефурнет. У тебя хороший вид.
Жюльен. Спасибо. Вы уже не первый мне это говорите.
Дефурнет. Я хотел вам сообщить, что сегодня начнем без опозданий, слышите, без опозданий!(Уходит так же, как и пришел.)
Жюльен. «Мышка»! Тоже мне! Старая калоша! Что за гадость!
Коломба. Ох, какой ты! Всюду видишь одну только грязь! Не хочешь, чтобы меня звали кошечкой, не хочешь, чтобы меня звали мышкой, а как прикажешь меня звать? В конце концов, не могу же я требовать, чтобы они величали меня мадам!
Жюльен. Как ты могла сдружиться с этими шутами?
Коломба. Вовсе я не сдружилась. Просто вижу их каждый день, работаю с ними. Не все могут позволить себе такую роскошь, как ты, - быть нелюбезным с целым светом. Сам видишь, к чему это привело. А почему? Потому что у тебя никогда не было друзей. И потом, с этими шутами, как ты выражаешься, мне весело. А до сих пор не так-то часто приходилось веселиться.
Жюльен (кричит). Неправда! Не может тебе быть с ними весело!