Из этого случая Ломоносов не сделал вывода, на который рассчитывала оппозиция. На протяжении всей своей жизни он выступал неутомимым поборником развития передовой науки и просвещения. Ни выговоры, ни другие угрозы не заставляли его молчать или оставаться бездеятельным.
«Я положил твердое и непоколебимое намерение, чтобы за благополучие наук в России, ежели обстоятельства потребуют, не пожалеть всего моего временного благополучия…», — писал Ломоносов. «Я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятелями наук российских бороться, как уже борюсь двадцать лет; стоял за них смолода, на старость не покину…» Таковы мотивы, по собственным высказываниям Ломоносова[66], определившие его деятельность.
Первое время в Академии Ломоносов оставался на положении студента, выполняя различные поручения — составление переводов, сочинение од. Под руководством петербургского профессора ботаники И. Аммана он изучал естественную историю и подготовил каталог минералов, хранящихся в минеральном кабинете Академии. В это время Ломоносов написал три научные работы (в том числе «Элементы математической химии»), получившие высокую оценку, и был назначен адъюнктом по физическому классу.
В последующие три года он написал целый ряд важных научных работ, затрагивающих широкий круг вопросов («Первые основания горной науки», «Опыт теории о нечувствительных частицах тел и вообще о причинах частных качеств», «Физические размышления о причинах теплоты и холода», «О вольном движении воздуха, в рудниках примеченном» и др.). В июле 1745 г. адъюнкт Ломоносов, несмотря на препятствия административных верхов, был избран академиком по кафедре химии[67].
На протяжении всей своей творческой жизни М. В. Ломоносов сочетал занятия наукой с заботами практического характера, он много трудился для организации исследований, призванных оказать содействие развитию отечественной промышленности, торговли, сельского хозяйства… Н. Г. Чернышевский писал, что Ломоносов «страстно любил науку» и заботился о том, что нужно было для «блага его родины». Он «хотел служить не чистой науке, а только отечеству»[68]. О своих заветных мечтах Ломоносов постоянно писал в литературных и научных трудах, говорил в публичных выступлениях. Мероприятия, осуществление которых зависело от его личных усилий, проводились на практике. От Ломоносова исходил ряд важнейших для Академии организационных начинаний. Он постоянно был связан с тем, чем жила в эти годы Академия.
В 1747 г. был принят устав Академии наук, составленный группой Шумахера. Официально этот документ назывался «Регламент императорской Академии наук и художеств в Санкт-Петербурге»[69]. Регламент уделял мало внимания вопросам, связанным с проведением научной работы Академии. В то же время в нем подробно излагались организационные принципы. По регламенту 1747 г. значительно расширялись полномочия президента. Наряду с президентом Академией должна была управлять канцелярия, а в отсутствие президента — заменять его. Иными словами, регламент закреплял всесилие канцелярии, не учитывал в должной мере назначение Академии наук, рассматривая ее по существу как административное учреждение. Он не утверждал принципа автономии Академии, провозглашенного петровским проектом. Регламент закреплял ориентацию на использование иностранных ученых. Только в отношении адъюнктов говорилось, что надлежит «стараться», чтобы они были из русских. Это положение регламента свидетельствовало, что создание национальных кадров отодвигалось на отдаленное будущее, хотя в России уже имелись ученые, достойные войти в Академию, и были возможности постепенной их подготовки.
По регламенту Академия состояла из собственно Академии и университета. В соответствии с этим было установлено различие между академиками, составляющими Академию, и профессорами, причисленными к университету для чтения лекций. Регламент более четко определял организационные формы университета[70], но его функции сводил исключительно к педагогическим. Перед университетом была поставлена задача готовить ученых не только для Академии, но и для военных и гражданских учреждений.
Бюрократический характер регламента 1747 г. не мог удовлетворить прогрессивную часть служащих Академии, и они всеми мерами добивались его изменений. Борьбу за пересмотр академического устава возглавил Ломоносов. Его поддерживали В. К. Тредиаковский и Н. И. Попов. В письме к И. И. Шувалову (март 1755 г.) Ломоносов выражал протест против того, что устав составлен «без ведома академиков». Чтобы Академия сохраняла свое назначение культурного центра, надо, чтобы там работали те, кто действительно занимается наукой. Следует «не попустить больше властвовать над науками людям мало ученым, которые, однако, хотят, чтобы их за ученых почитали»[71], — писал Ломоносов. Он отстаивал право Академии на автономию, требовал коллегиального решения академических дел. Борясь за здоровую и творческую обстановку в Академии, он настаивал на упразднении бюрократической канцелярии и передаче руководства академическому Собранию. Указывая на пример западноевропейских академий, Ломоносов писал: «Там Собрание академиков само себе судья… Не очевидно ли, что канцелярия не только не нужна Академии наук, но и отягощает ее, а потому должна быть изринута из подлинного дома науки»[72]. Мысли о необходимости отменить устав 1747 г., как не способствующий свободному развитию национальной науки, Ломоносов излагал в написанной в 1755 г. специальной записке о положении Академии. Особое беспокойство вызывало положение с подготовкой отечественных кадров ученых. Ломоносов глубоко верил в то, что «российский народ может показать способность и остроту» в науках и доказать, что «наше отечество может пользоваться собственными своими сынами не только в военной храбрости и других важных делах, но и в рассуждении высоких знаний»[73].
Постоянные надежды возлагал ученый на молодежь. Именно с молодыми учеными, которые будут вооружены знаниями, он связывал дальнейший расцвет экономики, науки, культуры. Ломоносов много трудился, чтобы передать младшему поколению свои знания и опыт.
Он был нетерпим к тем, кто считал, что высшее образование необходимо только представителям господствующего класса, а для народа возможно ограничиться в лучшем случае получением начальных и профессиональных знаний.
Просветительская программа Ломоносова ориентировалась на демократические слои населения крепостной России. В стремлении царских чиновников закрыть доступ в гимназию и университет детям простого народа Ломоносов видел глубокий вред для развития страны.