Сенковский был взбешен.
Еще бы! Так метко и решительно его никто не отделывал.
Все считали автором статьи в «Современнике» Пушкина. Сын Аксакова писал в Москву отцу: «Здесь появился новый журнал „Современник“, издаваемый Пушкиным, который я думаю много подорвет „Библиотеку для чтения“. Первый номер его очень хвалят. В нем есть повесть Гоголя, критика Пушкина на Сенковского».
Автором статьи «О движении журнальной литературы» был Гоголь. Но этого никто не знал, кроме нескольких ближайших сотрудников «Современника». А они это тщательно скрывали. Почему?
Для первого номера «Современника» Пушкин приготовил заметку о новом издании «Вечеров на хуторе». «Читатели наши, — писал он, — конечно помнят впечатление, произведенное над ними появлением „Вечеров на хуторе“: все обрадовались этому живому описанию племени поющего и пляшущего, этим свежим картинам малороссийской природы, этой веселости, простодушной и вместе лукавой. Как изумились мы русской книге, которая заставляла нас смеяться, мы, не смеявшиеся со времен Фонвизина! Мы так были благодарны молодому автору, что охотно простили ему неровность и неправильность его слога, бессвязность и неправдоподобие некоторых рассказов, предоставя сии недостатки на поживу критике. Автор оправдал таковое снисхождение. Он с тех пор непрестанно развивался и совершенствовался. Он издал „Арабески“, где находится его „Невский проспект“, самое полное из его произведений. Вслед за тем явился „Миргород“, где с жадностию все прочли и „Старосветских помещиков“, эту шутливую, трогательную идиллию, которая заставляет вас смеяться сквозь слезы грусти и умиления, и „Тараса Бульбу“, коего начало достойно Вальтер Скотта. Г-н Гоголь идет еще вперед. Желаем и надеемся иметь часто случай говорить о нем в нашем журнале». К заметке Пушкин сделал примечание: «На днях будет представлена на здешнем Театре его комедия Ревизор».
В Петербурге уже знали, что в Александрийском театре репетируют комедию Гоголя — «Ревизор».
Пять пробных экземпляров «Современника» уже были отпечатаны и прошли цензуру, когда в «Библиотеке для чтения» появились угрозы Сенковского Пушкину. Пушкин обеспокоился. Не за себя, за Гоголя. В оглавлении «Современника» против статьи «О движении журнальной литераторы» стояло имя Гоголя. Пушкин представил себе ход событий: «Современник» выйдет, Сенковский узнает, кто автор статьи, и из кожи вон выпрыгнет, чтобы провалить «Ревизора». Пушкин знал нрав публики: «Никто не станет покупать товара, охуженного в самом газетном объявлении». А уж Сенковский-то приналяжет, чтобы охудить «Ревизора». Угроза «Берегись, неосторожный поэт!» оборачивалась против Гоголя. И Пушкин решился на рискованный шаг: велел перепечатать оглавление журнала, убрать имя Гоголя, переверстать последние страницы и, не давая в цензуру (и так едва отбился), в таком измененном виде отпечатать весь тираж. Если бы кто дознался — беды не миновать. Но дело было сделано, имя Гоголя убрано.
В Ленинградской Публичной библиотеке сохранился один-единственный экземпляр первого тома «Современника», где в оглавлении против статьи «О движении журнальной литературы» стоит имя Гоголя.
«ДАЙТЕ КАКОЙ-НИБУДЬ СЮЖЕТ»
Мысль «Ревизора» принадлежит Пушкину, рассказывал Гоголь. Дело было так. В октябре 1835 года Гоголь писал уехавшему в псковскую деревню Пушкину: «Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь смешной или не смешной, но русской чисто анекдот. Рука дрожит написать тем временем комедию. Если ж сего не случится, то у меня пропадет даром время, и я не знаю, что делать тогда с моими обстоятельствами… Сделайте милость, дайте сюжет, духом будет комедия из пяти актов, и клянусь, будет смешнее черта. Ради бога. Ум и желудок мои оба голодают».
Пушкин дал Гоголю сюжет — рассказал не один, а несколько анекдотов. Но все о том же — о мнимом ревизоре.
Все знали страсть Николая I — рассылать тайных ревизоров по всей России, чтобы таким способом выявить злоупотребления. Пушкина самого приняли за тайного ревизора, когда он ездил на Урал собирать материалы для «Истории Пугачева». Ехал он туда через Нижний Новгород, где познакомился с тамошним губернатором. В Оренбурге Пушкин остановился у своего давнего знакомого оренбургского генерал-губернатора Перовского. Как-то они засиделись допоздна. А на следующее утро Пушкина разбудил громовой хохот Перовского. Тот держал в руке письмо и, читая его, помирал со смеху. Письмо было от нижегородского губернатора. Он писал: