На небольшом деревянном возвышении, поднимающемся над танц-полом на две невысокие ступеньки, сейчас четыре парня расставляли и подключали аппаратуру, настраивали инструменты, проверяли микрофоны. Видимо, мы действительно приехали рано.
Наверно, я слишком задержалась на входе, рассматривая зал, потому что ко мне вернулся Алекс, и, приобняв меня за талию, повел к занятому Санычем и Катериной столу.
- Не бойся, я с тобой, - наклонившись к уху, сказал мой провожатый.
Я только хмыкнула. Пусть думает, что ему хочется. Не объяснять же ему, убогому, что боязнь разочарования и воплощение ожидания две большие разницы, как говорят в Одессе.
Почему-то девушки-официантки притащили и бросили на танц-пол множество подушек и пледов. Кстати, танц-пол нельзя было назвать большим. Да и вообще, весь клуб был каким-то камерным и уютным.
- Сегодня что-то типа квартирника, - пояснил Алекс действия персонала. Многие будут сидеть прямо перед сценой на полу.
В это время Демидова заметил один из парней на сцене. Он махнул ему приветственно рукой и сказал в микрофон:
- Алекс, наше вам!
Демидов в ответ тоже ему махнул и, всё еще не отпуская меня, пошел к сцене. Я, занервничав, неосознанно спрятала руки в карманы джинсов и сгорбилась, стараясь казаться еще меньше. Меня подвели к сцене, где наконец-то убрали руку с моей талии, чтобы поздороваться со всеми музыкантами. Наше появление не осталось незамеченным (сложно не заметить столь шумную и веселую компанию), тем более, что в зале практически никого, кроме нас не было.
- Ты сегодня не один? - спросил, видимо, солист группы. Тот самый, который поприветствовал Алекса в микрофон.
- Это Лера, гость нашего города и ее друзья, - представили меня.
Мне протянули руку:
- Здравствуйте, Лера, гость нашего города, я Вася, - я не удержалась и хихикнула, - Вот почему, когда я представляюсь, то все девушки начинают хихикать?
Притворное возмущение Васи меня еще больше рассмешило.
- А вы, Вася, представляйтесь Василевсом, - посоветовала я, - а то Вася - это не солидно для солиста группы.
- Один-ноль, - Вася открыто улыбнулся. Мне он понравился, - Это Миха, Кот, в смысле Константин, и Бес, в миру ваш тезка Валерий.
Мне по очереди представили всю группу.
- Со мной можно и нужно на ты, - сказала я, пожимая по очереди всем руку. И обратившись к Алексу, я спросила, - я пойду. Надо успокоить местного бармена, пока ему Гошик мозги не вынес.
И не дожидаясь ответа, потопала в сторону бара, где Гоша, пользуясь отсутствием клиентов, о чем-то разговаривал с тутошним властелином бокалов и бутылок, усердно помогая себе руками.
Дойдя до стойки, я с трудом забралась на высокий табурет, в который раз пробурчав себе под нос: «Я очень много потерял, от того, что ростом мал», и обратилась к бармену:
- За чашку капучино я избавлю вас от двухметровой проблемы.
Гоша подавился последними словами, глядя на меня большими круглыми и честными глазами, а его собеседник, смеясь, проговорил:
- Кофе даме я сделаю и так, а с проблемой мы просто нашли много общих тем.
Еще бы. Рыбак рыбака...
- Я так понимаю, вся ваша компания - коллеги по цеху? - мы с Гошей синхронно кивнули, - добро пожаловать. Надеюсь, у нас вам понравится.
- Уже нравится, - я расплылась в благодарной улыбке, когда передо мной появилась чашка с ароматным напитком.
Гоша по-хозяйски пододвинул мне вазочку с печеньем:
- Имбирное, - сказал он мне.
Я не удержалась и чмокнула его в щеку.
- За имбирное ее можно уговорить и за баром постоять, - громким шепотом поделился он секретом с местным барменом, - она ж тоже из наших. Вот только, - он тяжело вздохнул, - изменила нам с подносом и блокнотом. Подалась в официантки. Эх... Такого человека потеряли...
Бармен улыбнулся:
- Девчонкам вообще сложно за стойкой. Тем более такой маленькой.
Я вскинулась.
- Да...
Гоша, не дал мне договорить:
- Молчи, мелкая, опять желание проиграешь.
И я обиделась, нахохлившись и уткнувшись в свой кофе. А Гоша прокомментировал:
- Ее на «слабо» взять, как у нее же чупа-чупс отобрать. Эх, молодая еще, зеленая, - и он хотел потрепать меня, как обычно, по голове.
Но только он дотронулся, я зашипела от боли, и Гоша тут же отдернул руку:
- Прости, Лерк, забыл, - а обратившись к коллеге, сказал, - Ей сегодня ничего крепче сока не наливать. Мы за нее головой отвечаем. И так вон, не уберегли.
Я показала ему язык и опять вернулась к кофе с имбирным печеньем.
Тут рядом со мной на соседний стул кто-то приземлился. Я не хотела отрываться от своего личного почтирая, поэтому даже не обернулась.
- Олег, - оказывается это подошел Алекс, - а можно пару-тройку горячих бутербродов для меня и для дамы. И еще кофе. Мы с ней сегодня весь день на голодном пайке. Пообедать не успели.
Тут я вспомнила, что действительно за весь день в моем желудке побывал только утренний бутерброд и булочка с корицей на студии, и мой организм настойчиво потребовал восполнить столь скудный рацион.
- Сделаем.
Я благодарно посмотрела на бармена.
Концерт начался около десяти. И как только зазвучали первые аккорды, Алекс утащил меня на танц-пол. Мы сидели на подушках, слушая мелодичные песни под акустическую гитару, флейту, губную гармошку, сопровождаемые ритмом джамбе. Как мне сказал Алекс, джамбе - это такой барабан, на котором мой тезка играл ладонями. У Василия оказался очень приятный голос. А когда они с Михаилом раскладывали песню на несколько голосов, это звучало волшебно. Потом они вытащили на сцену и Алекса, и исполняли песни уже втроем.
Народу в зале, действительно, оказалось немного, и чаще всего приходящих музыканты приветствовали, как друзей, здороваясь с ними в перерывах между песнями. Кроме всего, из зала время от времени раздавались вопросы, на которые парни отвечали открыто и с юмором. Поэтому происходящее действо можно было, скорее всего, назвать творческим вечером, чем концертом такой-то группы.
Мне нравилось всё. И музыка, и обстановка, и люди, сидящие вокруг меня. Я была благодарна Алексу за такое продолжение дня. Здорово, что ему пришла в голову идея пригласить нас в этот клуб.
Но к двенадцати часам я начала засыпать. Видимо сказывался и ранний подъем, и избыток впечатлений, полученных за день, и спокойная музыка. Меня всё больше и больше привлекали подушки и пледы, всё меньше я воспринимала окружающую действительность. Видя мое состояние, Алекс под понимающие взгляды музыкантов спустился со сцены, и, взяв меня за руку, подошел к нашему столу. Он, не выпуская из своей руки мою руку, о чем-то переговорил с Санычем, чмокнул в щеку Катерину, от чего та расплылась в улыбке, по очереди пожал, прощаясь, всем остальным руки, обернувшись, махнул рукой музыкантам, и потащил меня на выход. Я ничего не имела против, потому что с трудом держала глаза открытыми. А когда мою тушку посадили в машину, я и вовсе перестала сопротивляться навалившейся на меня сонливости.
* * *
Алексей катил по ночному Петербургу домой. Он любил этот город. Любил в любое время года, в любое время суток. Но особенно город нравился ему именно тихой зимней ночью, когда улицы освещены яркими фонарями и рекламой, а с неба сыпет легкий снежок. Жаль, что такая погода в городе на Неве бывала не часто. И как же здорово, что именно сегодня, когда внутри у Алексея поселилось щемящее чувство счастья, любимый город сделал ему этот неожиданный подарок.
Он посмотрел на спящую девушку на соседнем сидении. Удивительно, что эта маленькая язва за два дня умудрилась войти в его жизнь так, что уже даже и не понятно, как он жил без нее раньше. И тут Алексей ухмыльнулся, вспомнив прощальное предупреждение Саныча: «Если обидишь мелкую, то я тебя тихо разделаю и прикопаю. А потом скажу, что так и былó». Излишнее предупреждение. Алексей не то, что обидеть, даже огорчить-то эту маленькую гадость боялся. Наоборот, ему нравилось видеть ее счастливой и довольной. Он вспомнил щенячий восторг, который увидел в ее глазах на студии, и снова посмотрел на спящую девушку.