Разговор этот Анне не понравился, но поскольку посоветоваться ей было не с кем, Анна решила утешиться по-своему — пирожные всегда поднимали ей настроение.
Она вошла в кондитерскую в тот момент, когда продавец принялся стыдить одну из покупательниц.
— Эй, сударыня! А платить-то кто будет? Уж двадцать копеечек извольте достать из вашего кошелька! Товар, сами понимаете, не залежалый — только что из печи, кренделек к кренделечку.
— Я не имею деньги сейчас, я присылать позже. Анна сочувствующе посмотрела на юную даму.
Судя по всему, она была иностранка и попала в эту неприятную ситуацию, оказавшись по какой-то причине без провожатых в незнакомом городе.
— Нет-нет, — не унимался кондитер, — мы без денег отпускаем только по знакомству. А вас я вижу впервые.
— Деньги в доме, — краснея, объясняла девушка. — Я гость.
— Замечательно! — усмехнулся продавец. — Назовите адрес. Я вышлю пирожные домой. Там и расплатитесь. Пусть хозяин отдаст деньги посыльному.
— Я не знать адрес, — у покупательницы задрожал голос, похоже, она собиралась заплакать.
— Тогда позовем городового, — пригрозил кондитер. — Набрала лучших пирожных, а платить — кто, дядя будет?
— Дорогая! — Анна бросилась на помощь к несчастной девушке. — Наконец-то я вас нашла! Как вы могли уйти, никого не предупредив? А вы, господин продавец? Вам не стыдно! Это внучатая племянница герцога Веронского. Неужели вы газет не читали?! Она только вчера приехала в столицу по приглашению.
— Но пирожные…
— Сколько она вам должна? — строго спросила Анна, доставая кошелек.
— Двад… Нет — сорок копеек, — воскликнул продавец, обрадованный ее сговорчивостью.
— Возьмите, — Анна подала ему деньги. — Надеюсь, вы довольны? Идемте, дорогая.
Анна взяла незнакомку под руку и вывела из кондитерской. Уже на улице девушка словно очнулась и остановила Анну.
— Кто вы и куда мы идти?
— Вы попали в затруднительную ситуацию, — ободряюще улыбнулась Анна. — Я сочла своим долгом вмешаться и помочь вам.
— Я вам что-то должен? — тихо спросила девушка, смущенно опуская глаза.
— Да, — кивнула Анна, — обещайте мне, что в следующий раз, выходя из дома, вы не забудете взять с собой кошелек и деньги.
— Вы — такой добрый!
— А знаете, — вдруг осмелилась Анна, — я живу в доме напротив, пойдемте со мной. Мы вместе выпьем чаю с этими пирожными.
— Спасибо, я очень замерзать, — улыбнулась девушка.
— В таком случае — настало время познакомиться. Меня зовут Анна. Анна Платонова. А вы?
— Мария… Просто Мария. Я приехала Россия выходить замуж.
— Как же ваш жених мог оставить вас одну на улице? Это очень опасно.
— Он не знать. Он думать — я спать, — девушка лукаво посмотрела на Анну. — А почему вы сказать — я из Верона?
— Шекспир подсказал, — рассмеялась Анна и, заметив недоуменный взгляд Марии, пояснила:
— Я — актриса.
— Вы любить театр? Театр — это очень романтично, — понимающе сказала Мария.
— Вот мы и пришли, — Анна указала на дом Корфа. — Мы живем здесь.
— Мы? Вы тоже замуж?
— Пет, — растерялась Анна. — Я живу в доме моего опекуна. Я сирота. Мои родители… Я не знала своих родителей.
— Как печально! Моя мама тоже покинула меня. Она теперь на Небесах и не может помочь мне.
— Не грустите! Вы выйдете замуж, и у вас начнется новая жизнь. А вы любите своего жениха?
— Очень, — прошептала Мария, поднимаясь вслед за Анной на крыльцо и входя в дом.
Матвеич, завидев новое лицо, тут же принялся расшаркиваться — бросился снимать шубы, приглашать пройти в гостиную. На ходу спросил:
— Чай?
— Чай, — кивнула Анна и повела Марию за собой.
— Анна! — Корф стремительно поднялся с дивана. — Почему вы так задержались? Затянулась репетиция? А.., вы не одна.
— По дороге домой я стала свидетелем неловкой сцены в кондитерской — эту девушку хотели отвести в участок, потому что она не знала, как расплатиться за пирожные.
— Кто же делает покупки без денег? — с явным небрежением поинтересовался Корф.
— Познакомьтесь, — Анна дала знак Марии подойти ближе, — Мария…
— Мария фон Дармт, — смущаясь под колким взглядом Корфа, сказала гостья.
— Мария совсем недавно приехала из Германии. От волнения она настолько растерялась, что мне пришлось помочь ей: я заплатила за пирожные. А потом.., потом мы решили выпить чаю. Она очень милая.
— В следующий раз, — строго велел Корф, — извольте предупреждать меня о своих идеях. Чай, думаю, скоро будет, а мне позвольте откланяться.
— Это и есть ваш опекун? — удивилась Мария.
— Его сын, — грустно сказала Анна. — Мой опекун, барон Корф, недавно умер.
— Как жаль… Я видеть — мы много общее.
— А вот и чай, — спохватилась Анна, заметив, что мажордом уже ставит чашечки на сервировочный столик у дивана. — Спасибо, Матвеич, это так кстати.
— Владимир Иванович сказали, чтобы вы больше не заставляли его долго ждать. Он хотел говорить с вами, — смущенно сообщил Матвеич.
— По-моему, это не очень вежливо, — нахмурилась Анна. — Впрочем, это вполне в его духе. Не беспокойся, я дам знать, когда останусь одна.
— Хорошо, — улыбнулась Мария, отпивая глоток из элегантной фарфоровой чашки. — Сын ваш опекун любить вас?
— Владимир? Нет, что вы! — вздрогнула Анна. — С чего вы взяли?
— Он так смотреть на вас!
— Ему нет до меня никакого дела. У него.., другие увлечения.
— А вы? Вы любить Владимир?
— Я даже боюсь думать об этом, — покачала головой Анна. — Он пугает меня. Он такой непредсказуемый…
— Вы бояться, что он нет ответ на ваши чувства, да? — участливо спросила гостья.
— Мне кажется, если я растеряю все свои чувства по дороге в театр, то не смогу быть на сцене по-настоящему страстной.
— Я думать — настоящий чувства важнее, чем изображаемый, — Мария пристально посмотрела Анне в глаза, и та отвела взгляд.
— Не знаю, — наконец, промолвила она.
— А знаете, как я признаться в любовь мой жених? Я написать ему стихи.
— Вы очень смелая, — улыбнулась Анна. — И я так рада нашему знакомству.
— Что это? Часы? — гостья обернулась в сторону деревянных напольных часов — предмет особой гордости барона Корфа. — О! Я пора! Мне надо бежать!
— Бежать никуда не надо, — остановила ее Анна. — Наш конюх Никита вас отвезет.
— Но… — растерялась Мария.
— Никаких «но»! — успокоила ее Анна. — Пойдемте, я провожу вас.
Вернувшись в гостиную, Анна вдруг вспомнила, что Корф хотел видеть ее, но он появился сам, и они столкнулись в дверях. Корф побледнел и хотел обнять Анну, но она отстранилась от него — вежливо и холодно, словно и не было того мимолетного, но такого счастливого объяснения вчера в карете.
— Что еще случилось? — надменно поинтересовался Корф. — Вы опять чем-то недовольны?
— Вы были нелюбезны с моей гостьей.
— Это пока еще мой дом, и гости сюда приходят только званными.
— Я всего лишь помогла бедняжке…
— Ах, оставьте! — разозлился Корф. — Всем не поможешь! И потом — благородство всегда наказуемо.
— Это вы о госпоже Болотовой? — иронически осведомилась у него Анна.
— Госпожа Болотова завтра же покинет этот дом. Ей предстоит дальняя дорога.
— Она так быстро надоела вам?
— Мне незачем к ней привыкать. В ней нет ни капли искреннего чувства. Она — та же актриса, только играет в жизни, а не на сцене.
— Так вот в чем дело! — понимающе улыбнулась Анна. — Вы не верите актрисам.
— Анна! Боже! — воскликнул Корф. — Я не это хотел сказать.
— Быть может, но того, что я услышала, достаточно, чтобы понять, к чему вы клоните, и в действительности думаете обо мне.
— Анна, что с вами? Я не узнаю вас. Мы едва-едва стали понимать друг друга. Но теперь я вижу — ваше сердце осталось холодным, равнодушным и полным непонимания. И я даже сомневаюсь теперь — есть ли оно вообще?!
— Что? Да как вы смеете?!