Мусси, Мария Тереза Константен, де (1765—?)—урожденная графиня де Местр, сестра Жозефа де Местра.
11. КАВАЛЕРУ де РОССИ
24 МАЯ (5 ИЮНЯ) 1804 г.
Г-н Кавалер,
Я полагаю излишним описывать вам то нетерпение', с каковым ожидали 'здесь новостей из Парижа, вследствие тех важных депеш, каковые г-н Байков привез в сей город. Первый консул отправил г-на Дюрока 1 курьером в Санкт-Петербург. Он выехал 23-го прошлого месяца, следовал через Берлин, где, быть может, даже не останавливался, а сюда прибыл 3-го. Однако русский посланник в Берлине, «Ц-н Алопеус2, со своей стороны, отправил 26-го мая курьера, то есть через день после отъезда г-на Дюрока, и тем не менее курьер этот прибыл сюда 2-го сего месяца, на двадцать четыре часа раньше французского. Таковая быстрота столь необычайна, что здесь пытались даже оспорить истинность всего дела, но для этого нет никаких резонов, ибо письма и даты говорят сами за себя. Российская служба сего рода не имеет себе равных- тем хуже для лошадей! (...)
Говорят, будто в переданной канцлеру ноте Первый Консул изъявляет чрезвычайное удивление вмешательством Императора в дела Франции; что он лишь воспользовался своим правом наказать заговорщиков и уверен, если бы сам Александр узнал, что в двух милях от границы находится один из убийц Павла I, то, несомненно, велел бы арестовать его. Полагаю, вы понимаете всю силу сего удара. <. •>
Дюрок, Жерар Кристоф (1772—1813)—герцог Фриульский. Великий маршал двора Наполеона I, постояный его спутник, начиная с похода 1796 г. Убит на другой день после Бауценского сражения.
2 Алопеус Максим Максимович (1748—1822)—дипломат. Директор Канцелярии Коллегии Иностранных Дел. Посол в Берлине (1790—1807). Чрезвычайный посол в Лондоне (1807). Участник Аахенского конгресса. С 1820 г. в отставке.
12. БАРОНЕССЕ де ПОН
(ИЮЛЬ 1804 г.)
При всем моем к вам уважении, Милостивая Государыня, не могу согласиться с мнением вашим касательно того великого свершения которое привлекает к себе взоры целой Европы и которое представляется мне единственным во всей истории. Вы видите в этом окончательное установление и укрепление зла, а я, напротив,— благоприятное во всех отношениях событие. Более внимательное рассмотрение лишь утверждает меня в сем чувстве, и вот почему.
Всему свету ведомо, что есть как благие перевороты, так и преступные в самой своей основе узурпации, коих Провидение удостоило печати законности, допустив для них долгое владычество. Кто сомневается в том, что Вильгельм Оранский[26] был преступный узурпатор или что Георг III3 — законнейший монарх?
| 33 |
Если дом Бурбонов окончательно устранен, quod abominor*, укрепление правительства во Франции есть благо. Для меня Бонапарте значительно лучше как король, нежели простой завоеватель. Сей императорский фарс нимало не прибавляет ему власти, но зато безвозвратно уничтожает то, что называют французской революцией, а именно революционный дух, поелику для самого могущественного монарха Европы отныне будет теперь столь же необходимо умертвлять сей дух, насколько прежде должен он был поддерживать и возбуждат^ оный, дабы достигнуть своей цели. Теперь мы можем опасаться лишь тамерланических революций, то есть завоеваний. Но в этом отношении сам титул ничего не значит, прежде опасность была все та же, и даже более; ибо законный титул (хотя бы только по видимости) в какой-то мере ограничивает его владетеля. Не приходилось ли вам замечать. Милостивая Государыня, что среди дворян, которые на самом деле являются лишь отпрысками былой суверенности, есть семейства, износившиеся в буквальном смысле слова? То же самое может произойти и в королевской фамилии вследствие даже физических