причин, каковые никто упорно не желает видеть, хотя было бы весьма полезно знать их ради возможного предотвращения; впрочем, предмет сей мог бы завести меня слишком далеко. Дошел ли дом Бурбонов4 до того состояния, чтобы повторить неизбежное падение Каролингов5? Так говорят во Франции сторонники нового человека6; однако у меня есть весьма веские причины полагать противоположное, и мне хотелось бы верить в свою правоту, ибо я более всего привязан к сей династии, ежели не считать той, которая дала мне все7. Французские Бурбоны, конечно, ничуть не хуже прочих владетельных домов; в них много ума и доброты. Более того, они пользуются тем уважением, которое происходит от их древнего величия; наконец, они постигли ту науку, каковая всегда приносит несчастья. Однако хоть я и считаю их весьма пригодными пользоваться властью, но зато совершенно неспособными восстановить ее. Для сего, несомненно, надобен гениальный узурпатор с твердой и даже жестокой рукою. И даже его преступления бесконечно способствуют этому, ибо есть две вещи, которые не может использовать законная власть. Что сделал бы король посреди этих развалин? Или вступил бы в сделку с предрассудками, или растоптал бы их, но тогда они сызнова и окончательно низвергли бы его. Пусть действует Наполеон, пусть бьет французов своей железной палкой, пусть хватает, стреляет и ссылает всех, кто мешает ему; пусть создает Императорские Величества и Высочества, маршалов, наследных сенаторов и вскорости, не сомневайтесь в этом, орденских кавалеров; пусть начертывает лилии в своем пустом гербе и пр. и пр. И тогда, Милостивая Государыня, сколь бы ни был глуп народ, у него достанет ума сказать: «Значит, правда, что великая нация не может иметь республиканское правление! Значит, правда, что надобно покориться хоть какому-нибудь скипетру! Значит, правда, что равенство есть лишь химера!» Столь простые идеи представятся тогда всем умам, но, повторяю, только в том случае, если исходить они будут не от короля, ибо иначе раздастся единый вопль: «Вот он возвращается со своими герцогами, орденскими лентами и пр. На что нам восстанавливать сии ненавистные отличия?» <...) Итак, я повторяю мою ужасную дилемму: или дом Бурбонов износился и обречен тем судом Провидения, для которого нельзя искать причин, и в сем случае, какой бы ни была новая монархия, начинающая новую законную династию, она есть благо; или же сие августейшее семейство должно возвратиться на свое место, и тогда для него нет ничего пдлезнее временного правления Бонапарте, который устремится к собственной своей погибели и восстановит все монархические основы, причем это не будет ничего стоить законному государю. Я не знаю будущего, но уверен, что тот, кто говорит: «Все кончено!», — ничего в этом не смыслит. Напротив, коронация Бонапарте увеличивает шансы й$роля, у которого, к сожалению, слишком много противу него предубеждений. Уже давно сражаюсь я по мере своих сил с оными и заслужил этим совершенно неожиданное мною и весьма почетное его одобрение. Впрочем, оставим
сей предмет. Я говорю только: всякое чувство ненависти к узурпатору оборачивается любовью к претенденту. Именно так, надеюсь, возникнет надобное законному королю понимание. <. .) Отрешаясь, насколько сие возможно для человека, от всех иллюзий, я полагаю, что Бонапарте не сможет основать новую династию.
Ежели бы письмо сие было книгою и я мог бы углубиться в выработанную мною метафизику, может быть, я и сумел бы убедить вас. Однако изберем самый краткий путь — путь опыта. Политика подобна физике. В ней пригодно лишь то, что дает опыт. И я говорю: откройте историю и укажите мне обыкновенное частное лицо, которое вдруг поднялось бы на высшую ступень и основало королевскую династию, — сего никто еще не видывал. Отсюда я могу заключить, что таковое невозможно, ибо никогда среди бесконечных политических хитросплетений сие не происходило. Карл Великий8 наследовал Пипину9, могущественнейшему тогда во всей Европе. Он возведен был на престол, так сказать, силою самих событий. Сменивший Каролингов Гуго Капет 10 был герцогом Парижским, его происхождение шло в глубину веков. Стюартов11 низвергнул другой принц12, но потомство их осталось на троне, ибо королева Анна 13 происходила от Стюартов. Но посмотрите на Кромвеля 14, столь схожего с Бонапарте; наследники его 15 не смогли удержаться. «Это потому, что сын его не хотел править»,— говорят добрые люди.. О bella! [27] У всего есть свои причины. Но я говорю только то, что такие фамилии не удерживаются, и более ничего, и полагаю себя вправе считать, что миссия Бонапарте заключается в восстановлении монархии; возбудив против себя в равной мере и якобинцев, и роялистов, он откроет всем глаза, после чего низвергнется вкупе со своим потомством; что касается сроков, было бы излишней смелостью судить о них; всякий разумный человек должен повторить: nescio diem neque horam[28] Однако же, глядя на то, как идут дела, позволительно делать благоприятные предположения.