В первые дни 1803 г. король Виктор Эммануил I, вступивший на престол вслед за отречением своего брата после битвы при Маренго, вызвал графа де Местра в Рим, откуда он управлял остатками своего королевства. Де Местру было сказано, что, желая сближения с Россией, от которой только и можно ждать хоть какого-то облегчения, король возлагает на него миссию представлять Сардинское Королевство в Санкт-Петербурге. Де Местр долго отказывался. Одному из своих друзей он так говорил об этом: «Выросший в глубине глухой провинции, предавшийся с ранних лет серьезным занятиям и живший в кругу своего семейства среди книг и друзей, я был предназначен, наверное, к жизни патриархальной, которая доставляла мне столько счастия, сколь оно возможно здесь, на земле. Но революция решила иначе! После нескольких неудачных попыток устроить свою судьбу я решился мирно завершить карьеру чиновника в Сардинии, ибо почитал себя умершим, а Сардиния вполне удовлетворяла меня как могила. Но нет, мне пришлось все-таки выступить на большой сцене» [5]
Поездка из Рима в северную столицу была тогда очень долгой и утомительной. Де Местр выехал 22 марта в дурной карете, отданной ему королем, остановился на несколько дней в Вене ради аудиенции у германского императора, а на берега Невы прибыл лишь 13 мая. Цель его миссии заключалась в том, чтобы хлопотать о возвращении потерянных Сардинией на континенте владений или, по крайней мере, о возмещении за них, хотя ни на то, ни на другое не было почти никакой надежды. Буквально не переводя дыхания, уже 15 мая, он вручил канцлеру Воронцову ноту с заявлением об отказе короля дать требуемое Наполеоном отречение от Пьемонта. 26 мая новый сардинский посланник представлялся императору и императрице («Несомненно, во всей Европе нет более прелестной августейшей пары. Доброжелательность сих двух высочайших особ превыше любых похвал. Им нравится забывать- о собственном величии, и обращение их со всеми самое непринужденное. Император часто выходит один, даже без слуги» [6]). Однако близкие отношения с Александром возникли у графа де Местра лишь много позже, с началом войны 1812 г., когда он стал его конфиденциальным советником и доверенным секретарем. Впрочем, император сразу отличил выдающиеся качества де Местра и оказывал ему более чем обыкновенную благосклонность.
Жозеф де Местр вступил на дипломатическое поприще в один из кризисных моментов европейской политики. За две недели да его отъезда из Рима английский король Георг III обратился к Палате Общин с посланием об угрозе со стороны Франции для безопасности Великобритании (8 марта 1803 г.). В Петербург же прибыл на следующий день после разрыва дипломатических отношений между этими двумя державами. Одновременно происходило быстро? сближение России и Станции. 26 сентября (8 октября) 1803 г. .в Париже был подписан»мирный договор между Французской Республикой и Российской Империей. Таким образом, граф Де Местр оказался в деликатной и сложной ситуации, когда злейший враг его государя и отечества стал новоявленным союзником Русского императора. Впрочем, посланник сардинского короля,.
потерявшего почти все свои владения и даже столицу, никоим образом не мог влиять на развитие событий.
Обласканный императором, Жозеф де Местр был прекрасно принят петербургским обществом, благодаря своему блестящему уму и заслуженной им к тому времени европейской известности. Вот, например, характерные впечатления русского современника: «Граф Местр точно должен быть великий мыслитель: о чем бы ни говорил он, все очень занимательно, и всякое замечание его так и врезывается в память, потому что заключает в себе идею прекрасно выраженную; <. ,) я не хотел бы остаться с ним неделю один с глазу на глаз, потому что он тотчас бы из меня сделал прозелита. Ума палата, учености бездна, говорит как Цицерон, так убедительно, что нельзя не увлекаться его доказательствами <. .)» [7]
Де Местр чаще всего бывал в домах братьев Н. А. и П. А. Толстых, графа В. П. Кочубея, у графов Строгановых, адмирала Чичагова, княгини Е. Н. Вяземской и князя А. М. Белосельского- Белозерского. Дружеские беседы с сенатором В. С. Томарой, бывшим послом в Константинополе, отражены в «Санкт-Петербургских вечерах», где Томара представлен под именем «сенатора». Дипломатический советник императора Александра А. С. Стурдза и его сестра фрейлина Роксандра Стурдза так вспоминали о «вращении» де Местра в высшем петербургском свете:
7