2 Гольц, Август Фридрих Фердинанд (1765—1832)—граф. Прусский государственный деятель. В 1Э02—1807 гг. посланник в С.-Петербурге. С июля 1807 г. министр иностранных дел. Вел мирные переговоры в Тильзите. Уполномоченный на эрфуртской встрече Александра I и Наполеона. В 1816—1824 гг. представитель в Союзном Сейме.
49. БАРОНУ де ПАУЛ И АН И
28 ИЮЛЯ (9 АВГУСТА) 1806 г.
<. .) Вы нередко говаривали мне, дражайший родственник, что когда впервые увидели меня вскорости после появления моего на свет, я умел говорить лишь «Ба!», а сегодня я говорю только «Ха!» <. .)
Низвергнутый, как и многие, я все-таки счастливее других, ибо нахожусь под наиблагороднейшим и наищедрейшим покровительством, пользуюсь совершенной свободой, имею при себе мои книги и моего сына. Все прочее лишь пустая мечта. <. .)
Паулиани, Жак, де — барон. Адвокат. Кузен Жозефа де Местра.
50. ГРАФУ де ФРОНУ
{ПОСЛЕ ИЮЛЯ 1806 г.>
<. .) Под ковром все время сидит дьявол. Я не знаю его имени, но вижу, как он вертит хвостом. Несмотря на согласие Двух великих держав, я не жду ничего хорошего: Россия может Действовать противу Франции только в Турции или Пруссии; ежели решится она на одну из сих возможностей, или даже на обе,
Франция принуждена будет двинуться к ней навстречу и получать удары в невыгодном положении. Но подобные крайние меры плохо согласуются с характером превосходного нашего Императора, мягкость и сдержанность коего пригодны для более спокойных времен. Однако же, г-н граф, без того, что в Лондоне принято называть exertion [40] высшей степени, Россия не сможет вернуться на прежнюю свою позицию. Скажу вам более, хотя вы можете счесть сие чистым ребячеством: я убежден, что первый шаг к победе — это возвращение русской одежды. Солдат должен быть одет, как под Полтавой. Напудренный, завитой, напоми- женный и застегнутый на все пуговицы, при буклях и панталонах, русский — это уже не русский, а немец. Боже, но неужели хоть кто-нибудь хочет быть немцем? Ваше Превосходительство может думать обо всем сказанном что заблагорассудится, но я здесь сделался русским и не люблю обезьянства. <. .)
5 Г-ЖЕ де СЕН-РЕАЛЬ
10 (22 АВГУСТА) 1806 г.
<. .) Страна сия есть совершенно иной мир, о котором нельзя рассуждать без основательного знания. Племянник твой учится русскому языку, дабы войти в сношения с г-жой Фортуной, чего пока еще не удавалось никому из сего семейства. <. .)
Я весьма доволен твоим приятелем Родольфом, и, что еще лучше, им все здесь весьма довольны. Он чрезвычайно разумен, и мне не нужно вмешиваться в его дела. Он повсюду следует за мной,' и, поелику допущен в Эрмитаж, сие определяет его ранг. Хотя после приезда сюда он вырос на полтора дюйма, но выглядит не старше пятнадцати лет; а когда ему будут давать все семнадцать, манеры его не станут вызывать меньше удивления, ибо подойдут скорее для тридцатилетнего. Поелику не жил он никогда с детьми, можно сказать, что не был и ребенком. Он весьма благоразумен и, когда представляется оказия, рассуждает совершенно по-взрослому, что немало тебя позабавило бы. Полагаю, ты догадываешься, что я не упускаю случая показать всем его достоинства. <. .)
6 КАВАЛЕРУ де РОССИ
22 СЕНТЯБРЯ (4 ОКТЯБРЯ) 1806 г.
<. .) Я уже имел честь препроводить манифест Императора 1 и ответ Сената. С тех пор мы получили официальный перевод сих двух Документов. Стиль оных нехорош, да и не приличествует Сенату говорить громче монарха. Однако в сей стране плохо понимают таковые приличия. Имею честь заметить касательно сего, что под предлогом всеобщего здесь распространения французского языка, может быть даже более известного в высшем свете, нежели свой природный, никому из сих господ даже не взойдет в голову прибегнуть к чьим-либо советам, хотя ни один из них не способен написать даже страницу, пригодную для печатного станка: вы имели случай видеть сие в прошлогодней ноте г-на Новосильцева 2. <. .)
Вчера на здешнюю таможню прибыл груз английской посуды. К вящему неудовольствию владельца служители пожелали открыть один из ящиков и нашли там ночные вазы, дно которых было украшено известным всей Европе портретом с надписью: «Наполеон, Император Французов». Служители сразу же доложили о сем своему начальнику на предмет конфискации. Полагаю, что будут спрошены министры, которые запретят продажу, как покушение на честь суверенного монарха. По-моему, то вещество, для коего сии вазы предназначены, лучше, чем мозги людей, почитающих себя государственными мужами. <. .)