В эту минуту рассказ ее был прерван топотом неровных, торопливых шагов, который послышался на крылечке, словно бы туда прытко вбежали два человека. Раздался нетерпеливый, тревожный стук в наружную дверь.
Ковров и Каллаш в недоумении вскочили с места, причем первый опустил свою руку в карман, где у него имелся наготове маленький карманный револьвер, который он постоянно брал с собою, отправляясь в загородную лабораторию.
- Господи Исусе!.. Кто там? - встала из-за пряжи хозяйка, встревоженная этим шумом в такую позднюю пору.
Старец Паисий взял свечу и пошел в сени.
- Кто там? - окликнул он.
- Мы... я... пустите, - отвечал перепутанный, задыхающийся голос Фомушки.
- Чего тебе?
- Христа ради, впустите скорее... Беда! - с отчаянием воскликнул он, стучась в дверь.
Старик отомкнул защелку - и в комнату влетели ошалелые гробокопатели. Лица их были в кровь исцарапаны, одежда перервана и перепачкана землею, а сами они до того дрожали и казались перепуганными, что Ковров с Каллашем поневоле отступили назад, изумленные этим неожиданным появлением.
Фомушка и Гречка, с трудом переводя дух, стояли посередине комнаты и все еще не могли прийти в себя.
- Ты как здесь? - подошел Каллаш к блаженному. - Что случилось? с кем ты? откуда?
- Ба... а... батюшка, страшно... - с усилием выговорил дрожащий Фомушка.
- Полиция здесь? Накрыли вас, или гнался за вами кто, что ли?
- По... покойник гнался... на кладбище... из гроба... - говорил блаженный, почти бессознательно давая свои ответы.
- Да они пьяны, - заметил Ковров, переухмыльнувшись с графом.
- Были бы пьяны - не были бы так перепуганы.
- А зачем носило вас на кладбище? - снова приступил последний к Фомушке.
- Фармазонские деньги... на ей зашиты... могилу раскопали... - без смыслу лепетал блаженный, страшливо озираясь во все стороны.
- Могилу раскопали?.. - озабоченно сдвинув брови, повторил вслед за ним Каллаш. - Э-э!.. Шутки-то выходят плохие!..
- Послушай, - отозвал он в сторону Коврова, - этот дурак мелет чепуху какую-то, но очевидно одно: оба страшно перепуганы и один обмолвился, что могилу раскопали. Это-то и есть причина паники.
- Ну, так что ж? - спросил Ковров.
- Очень скверно. Разрытую могилу завтра же могут найти, - принялся Каллаш развивать свою мысли, - поднимется следствие, розыски, обыски, "как да что", а до хлыстовской избы полиции не трудно будет добраться: ведь по соседству стоит. Понимаешь?
Ковров кивнул головой и озабоченно закрутил свой великолепный ус.
- Вы разрывали могилу? Зачем? Для чего это? - наступили оба на Фомушку.
Гречка меж тем успел уже прийти в себя, а с возвратом полного сознания ему тотчас же явилась в голову суеверная мысль, что это, должно быть, вражья сила подшутила над ними, и потому, желая предупредить Фомушку, чтобы тот не давал ответа, он толкнул его в локоть. Но это движение не скрылось от Коврова.
- Эге, да это, кажись, мой старый знакомый!.. - протянул он, пристально вглядываясь в физиономию Гречки. - Помнится, будто встречал когда-то. Ты зачем толкнул его?
- Я?! Мерещится, что ли? - дерзко ответил Гречка. - Вольно ему сдуру молоть ерундищу!
- Где вы были? Отвечай мне! - начальнически и в упор приступил к нему Сергей Антонович.
- Да вам-то что, где бы мы ни были? Чего лезете?
В ответ на это последовал истинно-командирский удар по уху.
Гречка отшатнулся в сторону и упал на лавку, но в ту ж минуту, поднявшись на ноги, хотел было броситься на Коврова, как вдруг, в ответ на это движение, увидел он ловко приставленный к своей груди револьвер.
Его попятило назад: он живо вспомнил былые времена и лихого капитана золотой роты.
Ковров меж тем не отставал от него со своим пистолетом.
- Отвечай, мерзавец, где вы были и что вы делали, или сейчас же, как собаку, положу на месте!
- Виноват, ваше... ваше сиятельство!.. Простите, Христа ради! пробормотал оробелый Гречка, ибо вспомнил по старым опытам и слухам, что с этим барином вообще шутки плохие, особенно когда в переносицу зловеще смотрит пистолетное дуло.
- Я не спрашиваю, виноват ли ты, а мне нужно знать, где вы были и что делали - понимаешь? - с расстановками над каждым словом возразил Сергей Антонович, нещадно теребя его за ухо, словно мальчишку-школьника.
- Виноват, ваше сиятельство... на кладбище были, - пролепетал Гречка, окончательно потерявшись от столь неожиданного и столь бесцеремонного отношения к своей особе.
- Зачем вы были на кладбище? - настойчиво наступил на него Ковров.
- Фармазонских денег искали...
- Где вы их искали?
- На покойнице... на арестантке одной тут...
- И разрыли для этого могилу?
- Виноваты, ваше сиятельство...
- Ну, так пойдемте зарывать ее, - сказал Ковров тем спокойно-сознательным тоном, который не допускает возражений. Для подпольной компании было необходимо нужно, чтобы могила была зарыта, потому что иначе, и в самом деле, мог бы произойти весьма невыгодный оборот для их предприятия вследствие непременных обысков полиции. Надо было немедленно же уничтожить все следы преступления двух гробокопателей.
- Ваше сиятельство... слобоните! Христа ради!.. Не могим вернуться на кладбище! - взмолился Фомушка. - Покойница ведь живая... стонала... сидела в гробу... сам видел своими глазами.
Это было еще одно новое открытие для Каллаша и Коврова; теперь, стало быть, необходимо нужно было пришибить насмерть либо спасти мнимую покойницу.
Ковров мигом накинул свой плед, захватил маленький потайной фонарик и вышел из горницы вместе с Фомушкой и Гречкой.
Он беспрекословно заставил их идти с помощью того же самого убедительного аргумента, который за минуту перед сим развязывал язык гробокопателей.
В глубокой тишине, не нарушаемой ни единым словом, осторожно пробрались они прежним путем на кладбище, и Гречка, весь дрожа от волнения и страха, снова нашел, в темноте, разрытую могилу.
Однако странно: гроб раскрыт, но никого в нем нет - один только саван лежит, брошенный в двух шагах от крышки.