Первое время Александр I носил новую иноземную награду на груди в орденской колодке после прусского Железного Креста. Шведский крест военного ордена Меча (см. цвет, илл. 1), висевший на желтой ленте с голубой каймой, выделялся, помимо яркого и нарядного сочетания белой и синей эмали с золотом, избыточностью деталей. Золотой четырехконечный, покрытый с обеих сторон белой эмалью, крест с уширенными раздвоенными концами, дополненными золотыми шариками, был подвешен к большой золотой ажурной короне, подпираемой двумя скрещенными мечами. Золотые королевские короны разместились и между концами креста, а на синей эмали круглого центрального медальона три королевских венца («тре крунур») образовывали государственный герб Швеции, хранимый обнаженным мечом, готовым к наступлению и обороне, а посему направленным острием вверх. Меч красовался и на лазурном фоне медальона оборотной стороны орденского креста, но здесь над кончиком клинка сего грозного боевого оружия возносился лавровый венок, а все это великолепие увенчивалось латинским девизом: «За Отчизну» («PRO PATRIA»)[74]. (См. цвет. илл. 2.)
Немного истории… Шалости аббатисы Кведлинбургской превращают наполеоновского маршала в шведского короля
Странным казалось награждение Александра I этим шведским военным орденом со стороны Карла XIII. Несмотря на родственные связи с династией Романовых, бывший герцог Зюдерманландский, называемый в пору Русско-шведской войны 1788–1790 годов екатерининскими солдатами «Сидором Ермолаичем», как и его брат-предшественник на троне Густав III ненавидел Россию, передав эту неприязнь августейшему племяннику. А тут еще захват могущественной соседней державой в 1809 году шведской Финляндии.
Однако история любит причудливые цепочки событий, приводящие к парадоксальному финалу. Началось все почти четыре десятилетия назад, когда у шведского короля Адольфа-Фредрика, двоюродного дяди русского императора Петра III, родились три сына и дочь. Казалось бы, династия обеспечена. Но Господь не посылал потомства ни старшему королевичу, восшедшему на отчий престол в 1771 году под именем Густава III Адольфа, ни его брату, герцогу Карлу Зюдерманландскому. Самый же младший принц, герцог Фредрик-Адольф Остроготский, так увлекся прелестями простой дворяночки Софии Хагман, что связал себя с желанной красавицей узами морганатического брака. Их сестру, принцессу Софию-Альбертину Шведскую, прочили в жены герцогу Петеру Голштинскому и даже обращались за содействием к Екатерине II, но как эти переговоры, так и прочие планы о замужестве королевны не увенчались успехом. Подходящей партии не нашлось, и жизнелюбивой бедняжке пришлось пойти в Христовы невесты. Правда, горькую пилюлю подсластили, сделав королевну-монахиню настоятельницей Кведлинбургского монастыря. Однако жизнь брала свое, и высокорожденная аббатиса чаще появлялась в священном месте своей постылой «службы», чтобы тайно разродиться незаконным отпрыском королевской крови от неизвестного отца.
Бездетные братья посовещались и решили выдать очередного ребенка, рожденного распутной сестрицей-игуменьей, за дитя, появившееся в семействе герцога Карла Зюдерманландского. Густав III уговорил свою пятнадцатилетнюю невестку, герцогиню Гедвигу-Елизавету-Шарлотту, пойти на сей обман ради интересов династии Ваза и, как только королевна-монахиня Альбертина забеременела, торжественно провозгласили народу, что ожидается прибавление семейства у брата короля. Юной герцогине день ото дня обкладывали живот все большим количеством подушек, в храмах возносили молебствия об ее благополучном вынашивании желанного ребенка и скорейшем разрешении от бремени.
Наконец настал желанный, предсказанный врачами день 24 октября 1775 года. Густав III подготовил пышный прием в честь появления на свет долгожданного кронпринца или, что тоже неплохо, кронпринцессы. В то время как аббатиса рожала за закрытыми дверьми в спальне герцогини Зюдерманландской, собравшаяся для такого важного случая шведская знать, толпилась в соседнем покое, с нетерпением ожидая радостное известие. Неожиданно, ко всеобщему разочарованию, роды объявили неудачными.
74