— Замечательно...— Меня зовут Устиния. И я думаю, что мы с вами будем дружить...
Аполлон огляделся:
— А ваша госпожа... — начал было он, подумав, что вполне мог ошибиться (несколько месяцев прошло), и в этом доме, очень похожем на другие дома этой улицы, совсем не та хозяйка, которую он хотел увидеть.
Тут девушка оглянулась на лестницу, услышав легкие шаги.
— А вот и хозяйка!... Госпожа Милодора... Аполлон поднял голову.
Да, он увидел ее!...
Госпожа Милодора была сущий ангел. Побродив по России, Аполлон повидал ангелов немало. И среди монашек, и в миру, среди дворянских дочек, среди крестьянок. Русские, татарочки, француженки, черкешенки... Они прельщали взгляд, приковывали внимание, очаровывали. Но не более... И про Милодору можно было бы сказать: мила, очаровательна, прекрасна, яркая, неотразимая, сама добродетель... но это все были бы лишь беспомощные сухие слова. Аполлон, уже числивший себя достаточно опытным литератором, не решился так сразу подобрать для этой красивой женщины подходящие эпитеты. Он только вдруг понял, что встреча с такой женщиной в жизни — непременно событие; и не только для него — для кого угодно. Правильное лицо с высоким открытым лбом и округлым подбородком, мягкие славянские черты, аккуратный носик, тяжелые светло-русые волосы и большие красивые выразительные губы (сама любовь!) — яркие без всякой помадки...
Аполлон молча сдержанно поклонился, когда Милодора сошла к ним с лестницы. Но глаз не отводил; он ведь так ждал этого момента и теперь спешил насмотреться... На вид Милодоре было лет двадцать.
Аполлон подумал: «И уже вдова... Но женихи вокруг нее, верно, вьются, как пчелы вокруг полного нектаром цветка. Не обращая внимания на слухи и кривотолки».
Милодора смотрела вопросительно, но без строгости в лице, скорее с недоумением.
Служанка Устиния стрельнула глазами в Аполлона:
— Я жильца вам привела, госпожа... Вы говорили давеча, что комнаты сдаются, — вот я и подумала... увидела: читает молодой господин афишки... а наши еще не напечатаны... Решила — чего ждать? Сразу видно: человек благородный...
Милодора окинула возможного «жильца» быстрым и довольно прохладным взглядом; она вообще, как показалось Аполлону, была несколько напряжена. Вероятно, не видела надобности и оснований любезничать с новым постояльцем, хотя его романтический вид и приятная наружность, без сомнений, должны были заинтересовать ее.
Милодора кивнула девушке:— Потом, когда мы подберем господину комнату, отнесешь коробку ко мне, — Милодора повернулась к Аполлону лицом, но избегала встречаться с ним взглядом. — А вам, господин, какая нужна комната: по средствам или по интересам? Если хотите, мы можем сдать вам целый зал, в котором когда-то устраивались балы и даже с полгода размещался госпиталь...
Аполлон, занятый созерцанием представшего перед ним совершенства в образе молодой женщины, не сразу сообразил, что к нему обратились с вопросом.
Спохватился:
— По средствам, если не возражаете... — он вовремя вспомнил, что в кошельке его не слишком густо. — Видите ли, я литератор, и мне должны скоро заплатить...
Милодора кивнула и, не дослушав, повернулась к Аполлону спиной, обронив:
— Есть у нас подходящая комната...
— Та? — Устиния изумленно округлила глаза. Хозяйка дома никак не отреагировала на возглас служанки.
— Следуйте за нами, господин...
— Романов. Аполлон Романов...
—...господин Романов...
Милодора изящным движением подобрала подол платья и стала подниматься по лестнице.
Подхватив саквояжик, Аполлон двинулся за молодой женщиной, украдкой оглядывая ее со спины. Устиния пошла за ними. У Милодоры, имел возможность оценить Аполлон, была прекрасная осанка, и держалась женщина спокойно, даже несколько величаво.
Когда они поднимались со второго этажа, который весь занимали апартаменты хозяйки, на третий, Аполлон позволил себе нарушить молчание:
— У вас редкое имя... Милодора...
Хозяйка дома бросила на него ироничный взгляд:
— Какое уж родители дали... — потом сочла необходимым пояснить: — Оно не совсем верно произносится. В такой форме прижилось в России имя Минодора... Я узнала об этом совсем недавно и ничуть не опечалилась.
— Но почему вы должны были опечалиться? Она чуть приостановилась:
— Мило... милое... милость... милосердие... Разве не лучше, чем Мино?..
Хозяйка производила впечатление умной, образованной, самостоятельной женщины. Аполлон опять подумал, что не ее удел век вековать во вдовах. Выйти только в свет... Впрочем в свет ее, кажется, не пускали. Или свет ее не принимал...
— Да. Пожалуй, лучше...