– У меня складывалось впечатление, что не были удивлены моим приходом, даже некоторые из них испытали какое—то облегчение, словно с себя сняли непосильную ношу.
– А Новосельцев?
– Я был удивлен, когда его жена взялась переслать приглашение.
– Ничего удивительного, – Иван Дмитриевич остановился на площадке, – завтра, надеюсь, прояснится ситуация с исчезновением нашего героя.
– Ваша правда.
Ровно через час после разговора на лестнице в дверь постучал дежурный чиновник.
– Иван Дмитриевич, – с порога начал он, – к Вам посыльный от графини Прозоровской с приватной просьбой.
– Зови.
Вошел средних лет мужчина с коротко постриженной бородой и в отутюженном костюме, он смущенно посмотрел на Путилина.
– Прошу прощения, Ваше Превосходительство, но мне поручено поговорить с Вами без свидетелей.
– Вы свободны, – обратился к чиновнику и добавил, глядя на Жукова, – приготовь чаю.– Потом повернул голову к посетителю, – я к Вашим услугам. – тот достал из внутреннего кармана пиджака длинный конверт синего цвета и, молча, протянул хозяину кабинета.
Иван Дмитриевич достал из конверта лист плотной бумаги, развернул. В верхней части красовался замысловатый герб.
«Господин Путилин!
Я удивлена полученным приглашением и мне не хотелось бы появляться в полицейском отделении, афишируя свой приход. Если возможно сохранить инкогнито, прошу вас посетить мой дом сегодня в семь часов по полудни.»
Внизу красовалась размашистая подпись.
Начальник сыскной полиции оторвал взгляд от листа бумаги и произнёс, адресуя посыльному.
– Передайте графине, я непременно воспользуюсь ее предложением.
Посыльный наклонил голову, показывая, что передаст в точности слова Путилина, и вслед за этим вышел.
Когда снова вошел Жуков, то увидел сидящего за столом Путилина, опершегося подбородком о руки.
– Сегодня мы приглашены к графине Прозоровской.
– К Прозоровской? – изумился помощник.
– Так точно, – отрапортовал начальник, – к незабвенной графине Прозоровской, являющейся одной из подозреваемых. Так что будь любезен, приготовь костюм к аудиенции.
Ровно в семь Путилин и Жуков вошли в трехэтажный дом на … улице.
– Голубчик, – произнёс Иван Дмитриевич, протягивая швейцару цилиндр и трость, – доложи графине, что прибыл господин Путилин.
– Мне приказано Вас проводить.
– Выполняй поручение.
В гостиной, в которую был препровожден начальник сыскной полиции и его помощник, было светло, множество свечей освещали каждый закуток. В креслах сидели дамы – хозяйка графиня Прозоровская, в сиреневого цвета платье с пышной прической, рядом Глафира Нистратовна Новосельцева, пока еще жена промышленника, владельца многомиллионного состояния. В третьем с длинной папиросой в руке Ирина Мельникова, самая молодая, но уже претендующая на разрыв семейных отношений после нескольких лет замужества.
– Дамы, – Путилин галантно наклонил голову, приложив правую руку к груди, при этом смущенно улыбнулся, – и господа! – мужчины стояли вместе, бросая настороженные взгляды на начальника сыскной полиции. – Чрезвычайные обстоятельства принудили меня просить у Вас аудиенции для решения весьма щекотливого вопроса, который, поверьте, мне не хотелось выносить на суд общественного мнения.
– Nous avons besoin de cette limier? (Что от нас нужно этой ищейке?) – произнёс граф Прозоровский, выпуская дым изо рта.
– Graf, plus silencieux. Laissez—nous commencer; entendre le limier. (Граф, потише. Давайте для начала послушаем эту ищейку).– Сказал Сергей Павлович и обратился к Ивану Дмитриевичу, – и чем, милостливый государь, мы обязаны столь экстравагантной встрече.
– Позвольте у Вас полюбопытствовать, – Путилин обвел присутствующих взглядом, – насколько я осведомлен все вы собрались разорвать семейные узы?
– Это, господин полицейский, не Ваше дело, – раздраженным тоном произнёс Новосельцев.
– Да, я прошу простить за вторжение в интимную сторону ваших отношений, но речь идет о судьбе некоего господина, который препятствовал вашему счастью.
– К Вашему сведению, – граф Прозоровский пронзил Путилина заинтересованным взглядом, – у каждого из нас хватает недоброжелателей. Так о ком из них идет речь?
– О господине Комарове, – Иван Дмитриевич старался каждого окинуть взглядом, стараясь угадать охватившие присутствующих чувства.
– Боже мой, – наигранно воскликнула госпожа Новосельцева, – что же случилось с вышеуказанным господином?