– Добавишь ли что?
– Я, Иван Дмитрич, Вас слушаю.
– Хитрец ты, Миша. Сам, небось, для себя дорожку наметил?
– Небольшую.
– Ладно, пойдем далее. А почему не спрашиваешь про клиента с буквой «В»?
– Иван Дмитрич, – Жуков, хотя и старался молчать, но не утерпел, – я думаю в квитанции либо помарка в фамилии, убийца хотел свою написать, да одумался, либо от волнения две одинаковых написал. Так?
– Почти, но мыслишь правильно. Убийца написал разные фамилии, но в одном случае Васильев, во втором Владимиров. Не улавливаешь?
– Никак нет? – потом удивленно проговорил, – обе фамилии от имен, убийца сидит и пишет, сам в волнении, а вдруг сундук вскроют, и ему не приходит в голову ничего, кроме имен.
– Это так, поэтому я думаю у него тоже фамилия от имени и на букву «В». Впрочем, не хотелось ошибиться.
– Я думаю, когда попавшая проститутка отыщется, тогда и клиентов проверим.
– Тоже верно, – подтвердил Путилин и продолжил, – потом дровяная колода. Про нее ничего не скажешь?
– Она взята из дешевых меблированных комнат, так как дорогие и квартальные используют для топки не дрова, а уголь
– С тобою согласен. Но сколько таких комнат?
– Иван Дмитрич, даже думать не хочется.
– А надо проверять, ведь, он – постоянный клиент, действительно должен жить в дешевых комнатах, это тоже в дальнейшем будет говорить супротив него.
– С чего начинать?
– Я думаю, поначалу искать место жительства убитой. Всех агентов сегодня на розыски, к вечеру жду с докладом. Можешь идти.
– Не успеем, Иван Дмитрич, двести домов.
– Двести тридцать семь, – поправил Путилин помощника, – я тебя не держу.
Из допроса мещанина, обвиняемого в убийстве:
– Вот она в сундуке частями лежит, камфоры сыпал без меры. Туда же колоду дровяную, от греха подальше. В соседнюю комнату оттащил, мыл долго, но отдраил полы до бела, простыни окровавленные спалил в печке. Долго не мог спать, только пью и ем. Аппетит такой проснулся, что страсть. Все, что в доме было, подъел, а выйти боюсь. А вдруг, кто придет? Страх в сердце таился, жег изнутри.
Весь день агенты провели в поисках, не отставал от них и Жуков, взявший для проверки ту часть, в которой было больше всего домов терпимости и к вечеру его потуги увенчались успехом – то ли пятнадцатом, то ли двадцатом по счету Михаил нашел девицу, соответствующую словесному описанию и с родинкой под мышкой. Ею оказалась Анастасия Кривцова, прибывшая из Новгорода три года тому, но с две недели тому уехавшая к себе и с той поры о ней ничего толком никто не знал. Даже те, которых можно считать близкими приятельницами, недоумевали. Анастасия никогда без предупреждения не уезжала.
Вечером Жуков заявился в кабинет, Путилина не один, а с девицей, которая потупив взор ступила за порог, не зная как поступить: подойти ли ближе или остаться стоять в сторонке, будто не ее привел Михаил для допроса.
– Наталья Свиридова, товарка нашей исчезнувшей девицы, – представил помощник приведенную женщину.
– Будь любезна, пройди поближе, – обратился к ней Иван Дмитриевич, – присаживайся, – указал рукою на стул, – в ногах правды нет.
– Благодарствуем, – на щеках выступили красные пятна и она опустилась на краешек.
– Итак, Наталья, давно ты в столице?
– Третий год.
– И все в одном заведении?
– Так, – кивнула головою и еще больше покраснела.
– С…, – начал Путилин и посмотрел на Михаила.
– Анастасия Кривцова прибыла из Новгорода.
– С Анастасией?
– Мы в один год поступили к мадам, – она замолчала, так и не назвав имени своей «мамочки».
– Хорошо. В каких вы были отношениях?
– Да в каких? – вопросом на вопрос ответила женщина. – Нам делить было нечего, притом обе приехали издалека и держались друг дружки. Ни у нее, ни у меня в Петербурхе родных не было, а жить —то как то надо. Вот и помогали, она мне, я ей.
– Когда в последний раз ты ее видела?
– Две недели тому, она ушла к Николаю на ночь, так с той поры я ее и не видела.
– Кто такой Николай?
– Полюбовник Насти, любила она его, деньги, как заработает, так ему и несет.
– А его когда видела в последний раз?
– Дня через два – три после Настиного отъезда.
– И где?
– Так он же за ее вещами зашел, пьяненький, правда, был. Говорит, Наська домой собралась, просила кое—что забрать.