Въ пять часовъ утра Алексѣй Орловъ отрядомъ своихъ гусаръ занялъ Петергофъ, а вслѣдъ за нимъ прибывали одинъ за другимъ гвардейскіе полки.
Ровно сутки назадъ онъ здѣсь въ волненіи бѣжалъ по дорожкѣ парка къ Монплезиру и думалъ:
«Что-то будетъ! Быть можетъ, чрезъ сутки она будетъ въ крѣпости… Мы всѣ подъ судомъ, или даже осуждены на казнь»!..
Прошло ровно двадцать четыре часа, и онъ, хотя и поручикъ, а на дѣлѣ командиръ цѣлаго войска, разставляетъ его, занимая караулы по всему Петергофу и по дорогѣ на Ораніенбаумъ.
Чрезъ нѣсколько часовъ явилась со свитой и государыня, переночевавъ, кой-какъ въ Красномъ кабакѣ, въ той самой горницѣ, гдѣ когда-то богатыри-буяны нарядили въ миску фехтмейстера.
A если бы эти два брата уѣхали тогда въ ссылку, — что было бы? Совершилось-ли бы то, что совершается теперь? Одинъ Богъ знаетъ!..
Три гонца вскорѣ, одинъ за другимъ, явились сюда отъ имени государя.
Первый гонецъ государя принесъ приказъ и угрозу тотчасъ явиться къ нему скорѣе съ повинной за прощеніемъ, или же онъ наставитъ висѣлицъ сплошь по всей дорогѣ отъ Ораніенбаума до Петербурга и перевѣшаетъ всѣхъ бунтовщиковъ безъ различія пола, званія и состоянія!..
Второй гонецъ привезъ извѣстіе или, лучше, предложеніе раздѣлить власть пополамъ, раздѣливъ имперію Россійскую на двѣ совершенно равныя части.
Государыня разсмѣялась и спросила: какъ раздѣлить? Вдоль или поперегъ? И какую часть ей дадутъ? сѣверную, южную, восточную или западную?.. Посолъ, конечно, этого не зналъ…
Третій гонецъ привезъ согласіе Петра Ѳедоровича отречься отъ престола, съ условіемъ отпустить его въ Голштинію.
— Отпустить въ Голштинію я не могу! отвѣчала государыня. — И обманывать не стану обѣщаніями. Онъ можетъ обратиться за помощью къ другу своему Фридриху и явиться во главѣ его войска въ Россіи…
Въ четыре часа по полудни карета ѣхала изъ Петергофа въ Ораніенбаумъ. Въ ней сидѣли только Григорій Орловъ и офицеръ Измайловъ.
На улицахъ мѣстечка Орловъ увидѣлъ смущенно толпящихся солдатъ и офицеровъ голштинскаго войска, которые, противъ обыкновенія, всѣ были трезвы. Во дворцѣ же была мертвая тишина и пустота. Всѣ пировавшіе здѣсь еще недавно или укрылись въ Петербургъ, или пировали и ликовали въ Петергофѣ, въ свитѣ новой императрицы. Остались вѣрны вполнѣ императору только Минихъ, Нарцисъ и Мопса… A кромѣ нихъ, еще, по неволѣ, изъ приличія, его генералъ-адьютантъ Гудовичъ и, по доброй волѣ, Шепелевъ и другой ему неизвѣстный юноша — Пушкинъ, оба, прискакавшіе изъ столицы.
Только одна личность изъ всего придворнаго круга, блестящая Маргарита, еще наканунѣ находившаяся на неизмѣримой высотѣ надеждъ и мечтаній, не могла бѣжать ни въ Петербургъ, ни въ свиту императрицы. Теперь отъ ужаса и отчаянія потерявшая разумъ, она укрылась въ маленькомъ домишкѣ на краю Ораніенбаума, гдѣ пріютилъ ее тоже смущенный и оробѣвшій фехтмейстеръ Котцау. И Маргарита, въ маленькой бѣдной горницѣ этого домика, то недвижно сидѣла, близкая къ умопомѣшательству, то, ломая руки надъ головой, металась изъ угла въ уголъ, не находя себѣ мѣста, и задыхалась… будто львица, нежданно попавшая изъ простора и воздуха необозримыхъ пустынь въ грязь и духоту узкой клѣтки.
Миновавъ улицы и подъѣхавъ ко дворцу. Григорій Орловъ и Измайловъ вышли изъ кареты и поднялись по лѣстницѣ дворца, среди полной тишины, только два камеръ-лакея попались имъ на встрѣчу. Пройдя нѣсколько горницъ, они увидѣли у дверей двухъ офицеровъ, стоявшихъ будто на часахъ. Орловъ по мундирамъ догадался въ чемъ дѣло. Приблизясь, онъ узналъ обоихъ. Шепелевъ былъ у него однажды и объяснилъ первый, кого они съ братомъ нарядили въ миску. Пушкинъ присталъ было къ ихъ кружку, а въ послѣднее время снова исчезъ.
— Петръ Ѳедоровичъ здѣсь? спросилъ Орловъ Пушкина, насмѣшливо глядя въ его лицо.
— Государь? Да, здѣсь, въ кабинетѣ! отвѣчалъ Пушкинъ, мѣняясь въ лицѣ отъ улыбки Орлова.
— Ну, а вы двое какъ здѣсь? Почему не при своихъ полкахъ… Скоморохи!..
Шепелевъ двинулся, схватился за шпагу и вымолвилъ внѣ себя:
— Вы скоморохи и клятвопреступники!
— Смирно! Именемъ государыни императрицы, самодержицы всероссійской, вскрикнулъ Орловъ, — я арестую васъ обоихъ. Ступайте въ Петергофъ и сдайте себя сами подъ караулъ.
— Никакой самодержицы нѣтъ, съ тѣхъ поръ, что скончалась Елизавета Петровна, отвѣтилъ Пушкинъ.- A есть законный государь…
— Государыня Екатерина Алексѣевна… началъ Орловъ, уже горячась.
— Бунтовщица! воскликнулъ Шепелевъ, — которую бы сдѣдовало…
Орловъ поднялъ уже на юношу могучую руку, свивавшую кочерги въ кольцо…