Петька был другого мнения на этот счёт, но промолчал. Борька уже отдохнул, а ему становилось всё тяжелее. Пошли кусты, и удочки стали цепляться за них. Коврик свисал под ноги, и один раз Петька чуть не упал, наступив на него. Он подумал, что нести Нюську, пожалуй, лучше. Сидит себе на спине и молчит.
— Борька, давай я её понесу, а ты удочки, — предложил он.
Борька сразу согласился и посадил Нюську Петьке на спину. Потом взял коврик и спрятал в куст у дороги.
— Ты чего?! — возмутился Петька. — Неси давай!
— Обратно пойдём — заберём.
— А сидеть на чём? Простудимся!
— Не простудимся. А не хочешь — неси сам. Я не стану — засмеют, если встретим кого. Давай Нюську обратно!
— Ладно, — согласился Петька. — Но если я простужусь, ты будешь виноват!
И он пошёл по дороге. Борька подобрал удочки, червей и куклу и пошёл за ними. Нюська обхватила Петьку за шею мягкими ручками, положила ему голову на плечо, и он почувствовал себя большим и сильным. Сначала идти было легко, но скоро он почувствовал, что такое настоящая тяжесть. Руки слабели, и Нюська съезжала вниз. Петька останавливался, подбрасывал её повыше, а она смеялась и кричала ему:
— Но, лошадка!
Борька с удочками ушёл далеко вперёд. Наконец Петька не выдержал.
— Борька, стой! — крикнул он и спустил Нюську на землю.
Борька остановился.
— Быстро ты кончился, — сказал он, когда Петька дошёл до него. — Ладно, давай её сюда. — И передал удочки Петьке.
— Полезай! — приказал он Нюське, присев на корточки.
— Не-а.
— Сама пойдёшь?
— Не-а. Я на Петю хочу. Он мягкий. И скачет, как лошадка. А ты колючий.
— Я тебе покажу: колючий. Ишь, моду взяла: на чужих ездить. Садись давай! А то в лесу оставлю!
Но Нюська упёрлась, а когда Борька пошёл от неё — заревела. И Петька не выдержал.
— Садись, горе моё! — крикнул он и подставил спину.
Когда Петька отдышался, Борька уже ловил рыбу, сидя на толстом ивовом суке, висящем над водой. Нюська копалась в песке на солнце. Петькина удочка лежала около большого ивового куста, полностью снаряжённая, даже с насаженным червяком: Борька позаботился. Петька был благодарен ему за это, так как не очень знал, как готовят удочки к ловле, но, конечно, не подал виду. Он взял крючок с червяком, отнёс его от берега на всю длину лески и с силой взмахнул удочкой, как это делали все рыболовы в кино, как только что сделал это Борька. Удочка свистнула, дёрнулась и застряла в ивовом кусте над Петькиной головой. На Петьку тихо слетели сбитые листья. От неожиданности он дёрнул — и запутал удочку ещё больше. Пришлось нагибать ветки и медленно выпутывать их по одной. А Борька за это время вытащил уже двух рыбок. Маленьких, конечно, но всё-таки целых двух! Петька снова выложил леску на песке и осторожно мотнул удочкой к воде. Червяк, не торопясь, проехал по песку и шлёпнулся в воду совсем рядом, на мелкоте. Конечно, ни одна рыба не подошла бы к нему даже поинтересоваться, что это такое. Петька уже был налит злостью до краёв, но тем не менее снова терпеливо выложил леску, посмотрел наверх, не зацепится ли она за куст, взял удочку двумя руками, прицелился и сильно махнул ею. Крючок побежал по песку, почему-то дёрнулся в сторону, зацепил Нюськину куклу и поволок её к воде.
— К чёрту! — взревел Петька и отшвырнул удочку.
— Чего орёшь? — покосился Борька. — Рыбу распугаешь.
Возле него лежали уже три рыбки, и последняя, величиной почти с новый карандаш, ещё прыгала.
— К чёрту твою рыбную ловлю! Дал мне паршивую удочку и ещё спрашивает! Сам лови!
— Я не давал, ты сам выбрал. Этой удочкой батя ловит. Ты когда её взял, я думал, ты хорошо ловишь, на глубину её закинешь, на крупную рыбу. А ты вон как, не умеешь совсем.
— Умею! Только не такой дурацкой удочкой.
— Сам больно умный, — миролюбиво ответил Борька, — возьми мою, если хочешь.
— Давай. Больше тебя наловлю.
Борька отдал удочку и сломал себе в ивняке недлинный тонкий прут. Отвязав леску от большой удочки, он привязал ее к пруту, а лишнее намотал на два специально оставленных на пруте сучка. Получилась небольшая аккуратная удочка. Борька пристроился с ней на прежнем месте.
Пока Борька возился, Петька с интересом следил за ним. «Здорово у него получается, — подумал он. — Ещё бы, деревенский. Всю жизнь этим занимается. В Москве, наверное, совсем бы ничего не смог. Испугался бы: «Петя, покажи, Петя, научи!» А я здесь быстро научусь. А чего это рыба никак не клюёт? — вспомнил вдруг он и повернулся к поплавку. — Надо посмотреть, может, уже попалась какая-нибудь?» — подумал он и потянул удочку. Из воды вылез грузик, потянулась вверх леска, потом появился голый крючок.