– Ах ты черт! – проговорила она, всплеснув руками и оглядываясь по сторонам.
Где, у кого выяснить код? Но тот же черт, которого она упомянула всуе, видимо, помогал ей, расчищая дорожку к цели. Присмотревшись, Надежда Алексеевна заметила: входная дверь не закрыта, но вот-вот захлопнется… Ух, как она бежала к подъезду, впрочем, черт (да, это был наверняка он) держал узенькую щель.
Итак, Надежда Алексеевна попала в подъезд, подняла голову и шарахнулась к стенке. Ее дорогой муж поднимался по лестнице, ей видна была его рука, хватавшая перила, спесиво посаженная голова. Стоило Валере опустить глаза… к счастью, этого не произошло.
Прижавшись спиной к стене, Надежда Алексеевна бесшумно перебралась к ступенькам и стала подниматься вверх, ступая на цыпочках, как заправская балерина, притом двигаясь у самой стены. Теперь Валера не смог бы ее заметить, а она прекрасно видела его холеную лапу, хватавшую перила.
Остановился! Но между этажами. Положил обе лапы на перила… Отдыхает. Постарел Валерик, силы не те, чтоб по лестницам скакать, дома-то лифт, а здесь – пеши надо. Она же не чувствовала ничего, кроме пульсирующего жара в висках, не думала ни о чем, кроме – куда и к кому идет ее муж. Сердце подсказывало… Но оно же не застраховано от ошибок! К тому же утро. Кто ходит по утрам к любовницам?
Добрался, позвонил аж на пятом этаже. Дверь открылась, и Надежда Алексеевна, рискнув обнаружить себя, поднялась на носочки, выглянув из укрытия… Успела увидеть молодую и прехорошенькую девицу возраста их дочери, которую ее муж (ее!!!) обнял и чмокнул в уголок рта. Нет, не просто чмокнул, а поцеловал с чувством. Понятно: эта девушка и есть бес в ребро. Дверь захлопнулась. Надежда Алексеевна пошатнулась, едва не упав, словно ее чуть не сбил с ног порыв ветра. Вот и все. Верно говорят: пришла беда – открывай ворота, мать при смерти, а тут Валера…
– Свинья.
Теперь не нужно ходить по дому в поисках улик, не надо больше прислушиваться к воздуху, чуя чужие ядовитые частицы, отравлявшие атмосферу в доме. Тривиальная ситуация: у состоятельного мужика прелестная молодая любовница, к ней он бегает подогревать остывающую кровь по утрам – как мило. Нет, как умно!
– Кто ходит к девкам по утрам, тот поступает мудро… – спускаясь вниз, невесело пропела она на мотив песенки медвежонка из детского мультика.
М-да, удар, сопоставимый с разорвавшейся бомбой… Стоп! Разве она не ощущала прохлады со стороны Валеры? Разве не подозревала? А когда последний раз у них был секс? Год назад?.. Два?.. Не вспомнила. Видно, очень давно, так давно, что это событие стерлось из памяти. Собственно, зачем ему секс с постаревшей женой, когда есть молодость, когда время отступает, тело наливается новыми силами и чудится, что стоишь в начале пути, а не на задворках?
И пришла Надежда Алексеевна к простому выводу: она не хотела замечать перемен в муже! Да, не хотела знать правды до вчерашнего дня. А что произошло вчера? Ничего. Действительно ничего. Просто Валере до лампочки ее переживания, связанные с матерью, да и сама Нюша глубоко ему безразлична. Она решила выяснить во что бы то ни стало причину. Выяснила. Вернее, избавилась от иллюзий, а то ведь находила кучу оправданий беспутной скотине. Но теперь-то как быть?
Надежда Алексеевна вышла на воздух. Ее душила обида, рыдания рвались наружу, но она только кусала до боли губы, чтобы не завыть, не закричать, не разгромить этот дом, где муж сейчас лежит в постели белокурой девки. Ей нужна была опора в буквальном смысле, ибо подкашивались ноги, до машины точно не дойдет. Надежда Алексеевна рассеянно огляделась…
В старых дворах полно закоулков для отдыха, раньше при строительстве учитывались приблизительные предпочтения жильцов. Должны же дети где-то играть? Значит, минимум – строили песочницу, а то и детскую площадку. И для любителей шахмат с пивом есть грибки, под которыми стол и скамейки, беседки… В беседку, стоявшую в отдалении, поплелась Надежда Алексеевна из последних сил, там она полила слезами свою обиду и стыд. Почему-то стыдно за Валерку, словно это она стала похотливой кошкой.
Времени было достаточно, потому еще и подумала, что делать. Конечно, поговорить. Но не с мужем, а с его девкой. Не ради себя, ради детей, пусть они взрослые, но им тоже будет стыдно и противно, ведь правда все равно вылезет. И ей стыдно стать брошенной, как какой-то тряпке. Девка должна оставить старого дурака! Если не согласится – пригрозит ей, можно запугать, подкупить – эти девицы алчные, их же интересуют только деньги.