Негромкий стук в покрытое испариной окно их спальни, заставил её, однако, прийти в себя и обнаружить, кое-как повернув голову, что на отливе уселась большая амбарная сова.
— Л-люциус, — выговорила она. Он лишь промычал ей что-то невнятное в ответ. — Люциус, там… сова.
— Сова? — приподняв голову, он обратил свой затуманенный взгляд к окну. — Чёрт возьми, как же это досаждает…
Проведя ладонью по лицу, он наконец тяжело слез с Гермионы. Рёбра её слегка болели, и она повернулась на бок, наблюдая, как Люциус распахнул окно, позволяя птице и пропахшему дождём ветру, ворваться в комнату. Она с наслаждением вздохнула его.
— Не поверишь, — голос Люциуса зазвучал вдруг взволнованно. — Это от греческого посла. Госпожа Калогеропулос, собирается навестить нас сегодня после полудня.
— Что? — Гермиона мигом села на кровати, принимаясь приглаживать зачем-то свои всклокоченные волосы так, будто госпожа Калогеропулос желала заявиться прямо сюда, в их спальню, уже через минуту. — Не может быть!
— Вот, — Люциус сунул ей письмо, и она пробежалась по строчкам.
В официальном тоне посол магической Греции и правда уведомлял Люциуса и Гермиону о том, что госпожа Кьянея Калогеропулос собиралась посетить сегодня Малфой-мэнор ровно в два часа дня, в надежде осуществить беседу личного характера с обоими хозяевами поместья. Посол также просил сообщить ему о том, будут ли они готовы принять гостью в обозначенное время, поскольку сразу после их встречи, Кьянея должна была отправиться в Грецию.
— А я-то думала, она уже давно покинула Британию, — прокомментировала Гермиона, рассматривая светло-голубую печать магического посольства Греции в конце письма на которой была изображена Венера Милосская держащая в целых своих руках волшебную палочку и куст мандрагоры.
— Видимо она хотела дождаться окончания вчерашнего процесса, — предположил Люциус. — Как бы там ни было, а мы должны принять её. Я сейчас же напишу ответ.
Накинув халат, он сел за письменный стол. Гермиона слезла с кровати.
— По-видимому, мне стоит приготовить какой-то хороший обед к её приезду? — она начала ходить по комнате взад и вперёд.
— Да, — Люциус дёрнул головой; перо в его руках энергично заскрипело о пергаментный лист. — Что-нибудь традиционное желательно. И никакого мяса, конечно же!.. Если тебя не затруднит… А, впрочем, я могу написать сейчас кому-нибудь из своих помощников — пусть закажут еду в ресторане и отправят в поместье…
— Нет-нет! — Гермиона дотронулась до его плеча. — Я всё сделаю сама… мне не будет сложно.
— Что ж, прекрасно, — Люциус бросил на Гермиону быстрый взгляд, но так и не смог отвести его обратно к письму. Капля чернил сорвалась с кончика пера, пачкая лист. — А я в таком случае достану из погреба бутылку какого-нибудь хорошего вина и… помогу тебе, да?
Выпустив перо, он аккуратно взял Гермиону за руку.
— Да, это будет чудесно, — она оперлась бедром о стол, и несколько мгновений они смотрели ещё друг на друга неотрывно, заворожённо, пока Гермиона не прошептала: — Думаю, тебе стоит закончить ответ для посла…
— Подождёт, — выплюнул Люциус, и они помолчали ещё — пальцы Гермионы ласкали его тёплую ладонь. — А что там Роза?.. — спросил он. — Как думаешь, она уже проснулась?
— Я как раз собиралась проверить…
— Пойдём вместе, — Люциус поднялся со стула.
— А как же письмо?
— Потом, — с пренебрежением он взглянул на испорченный кляксой лист. — Не хочу, чтобы какие-то глупые письма вновь отвлекали меня от вещей действительно важных. Не для того мне был дан этот… второй шанс.
Пальцы его коснулись её щеки, и Гермиона только кивнула, прижимаясь невольно к его груди.
***
Ровно в два часа пополудни, как и было обещано, госпожа Калогеропулос, облаченная в закрытую чёрную мантию, прибыла в сопровождении двух приставленных к ней по настоянию посла мракоборцев в Малфой-мэнор. Люциус и Гермиона с широкими улыбками на лицах, встречали её у парадной двери.
— Госпожа Калогеропулос, — Люциус протянул ей руку. — Рад видеть вас в добром здравии.
— Благодарю вас, мистер Малфой, — Кьянея робко пожала его ладонь; акцент её по-прежнему был очень сильным. — Надеюсь, мой визит не слишком помешал вам в такой день?
— Ну что вы — нисколько! Напротив, мы чрезвычайно признательны вам за то, что вы посчитали возможным для себя навестить нас после всего… А потому мы с моей дорогой супругой были бы невероятно счастливы, если бы вы согласились разделить с нами сегодня трапезу.
— Трапезу? — брови Кьянеи дрогнули.
— Ну да, — Люциус кивнул. — Обед. Гермиона приготовила восхитительный шотландский пирог с грибами и брокколи, правда, дорогая?
Рука Люциуса легла Гермионе на плечо.
— Пирог? — вновь отчего-то изумилась Кьянея, и Гермиона бросила на Люциуса быстрый взгляд.
— Да, пирог, — кивнула она. — Но… я готовила тесто без использования яиц, если вас смущает это…
— О-о, — Кьянея прижала ладонь к своей тщедушной груди. — Вы сделали это для меня, миссис Малфой?
— Ну, конечно, я… — Гермиона замялась. — Вы же наша гостья!
— Как же жаль в таком случае, что я вынуждена отказывать вам! — сокрушённо воскликнула та.
— Но почему же? — удивилась Гермиона.
— Дело в том, что… врачи ещё запрещают мне есть обычную пищу, миссис Малфой, — бескровные щёки Кьянеи слегка порозовели. — Два года на зерновой диете в анимагической форме, как вы понимаете…
— О, конечно! Вероятно, это было весьма непросто, — лицо Гермионы обдало жаром, и она вновь растерянно посмотрела на Люциуса.
— Ах, ничего страшного! — всплеснул руками тот. — В таком случае, мы можем просто поговорить с вами в моём кабинете. Позвольте, я вас провожу!
И осторожно взяв Кьянею под локоть, он повёл её к лестнице.
— Но я не хотела бы обижать хозяйку этого дома, — гречанка бросила на Гермиону обеспокоенный взгляд.
— Ну что вы, я нисколько не буду в обиде! — та нервно усмехнулась, принимаясь идти за ними во след и чувствуя ещё какой неловкой оказалась эта ситуация.
Возникшее напряжение, правда, несколько рассеялось, когда спустя минуту, все они поднялись на второй этаж.
— Прошу вас, госпожа Калогеропулос, чувствуйте себя как дома, — произнёс Люциус, когда, войдя в кабинет, Кьянея скромно устроилась на самом краешке кресла у его стола.
— Быть может, вы всё же хотите чего-нибудь: чаю, к примеру, или кофе? — участливо обратилась к ней Гермиона. — А может просто воды?
— Нет-нет, ничего не нужно, спасибо, — та замахала рукой.
— А я с вашего позволения, выпью огневиски, если у вас нет возражений, конечно, — наполнив себе бокал, Люциус сел напротив гречанки; Гермиона опустилась рядом. — И позвольте мне также попросить у вас прощения, за то, что нам приходится беседовать с вами в подобной обстановке: большой зал ещё не готов для приёма гостей, а отсутствие прислуги, не позволяет нам следить сейчас за домом должным образом…
— Ну что вы, мистер Малфой, не стоит беспокойства, — Кьянея слабо улыбнулась. — После двух лет заточения, мне любая комната кажется чрезвычайно уютной.
— Так значит, вы наконец отбываете на родину сегодня? — Гермиона попыталась направить разговор в более приятное русло.
— Да, — кивнула гречанка. — И, честно говоря, после всего, что мне довелось пережить, я уехала бы гораздо раньше, если бы не ваш суд, мистер Малфой, — она обратила на Люциуса многозначительный взгляд. — Для меня стало большим удивлением, что вы пошли на это.