— Ни в коем случае, — он мотнул головой. — Я буду очень рад сотрудничать с вами!
— У меня только есть одно условие, мистер Малфой, — голос Кьянеи прозвучал весьма требовательно на этот раз, и Люциус с Гермионой уставились на неё не без осторожности. — Все эти деньги должны действительно пойти лишь на благие дела!
— О, в этом вы можете абсолютно не сомневаться! — рассмеялся Люциус. — Могу заверить вас, что лично мне из этой суммы не достанется и кната — со вчерашнего дня Фонд полностью принадлежит Гермионе, а она-то уж точно распорядится вашим щедрым пожертвованием самым наилучшим образом, разве что соблаговолит взять меня управляющим на какое-нибудь весьма скромное жалование!
Он бросил на Гермиону шутливый взгляд.
— Что ж, в таком случае, я могу наконец покинуть вас, — Кьянея резко поднялась со стула, и Люциус с Гермионой тоже подскочили со своих мест.
— Быть может, мы способны ещё что-нибудь сделать для вас, госпожа Калогеропулос? — Люциус распахнул перед ней дверь.
— Просто не упустите свой шанс, мистер Малфой. Поверьте, он даётся далеко не всем.
Люциус лишь сдержанно кивнул и, Кьянея уверенно прошествовала в коридор.
***
— Десять миллионов, — с широкой улыбкой произнёс Люциус, захлопнув за Кьянеей, парадную дверь. — Только представь!
— Вот уж чего я точно не могу представить, так это что же ей в действительности довелось пережить! — Гермиона покачала головой. — Мне было бы достаточно, честно говоря, и просто знать, что она не держит на нас зла…
— Да прекрати! — он притянул её к себе. — Подумай лучше о том, сколько эльфов ты сможешь теперь спасти, сколько зелий наварить, сколько сирот облагодетельствовать на эти деньги…
— И самое главное, что ты теперь сможешь покрыть все ручки в этом доме хоть тремя слоями золота, потому как ни один галлеон из твоего собственного кошелька не поступит больше в Фонд!
— Нашего общего кошелька, вообще-то, — Люциус приподнял бровь. — И я лишь забочусь о том, чтобы за всеми этими благими делами, мы с тобой и сами не остались с носом… Моё состояние, конечно, всё ещё довольно значительно, но всему рано или поздно может настать конец, особенно учитывая ту чрезмерную жадность, с какой наше любимое магическое сообщество опустошает последние годы мой карман.
— Ах, опять мы говорим о деньгах! — Гермиона рассерженно топнула ногой, и Люциус поцеловал её в губы.
— Ну, где там этот твой шотландский пирог? Я страшно голоден!
— Чёрт бы побрал этот пирог! — выругалась Гермиона. — Если бы я только знала, что она не станет его есть, то лучше бы приготовила курицу!
Люциус рассмеялся, и они направились в столовую.
— Как думаешь, Кьянея накинула бы нам сверху ещё пару миллионов, если бы вместо грибного пирога мы предложили ей, к примеру, зерновые лепёшки? — он сел во главе стола, и Гермиона принялась раскладывать по тарелкам еду.
— И как ты можешь только ёрничать по этому поводу? Мне было так стыдно, что ей пришлось оправдываться перед нами!
— Ну, ты же её слышала, — Люциус разлил по бокалам вино, — она прожила в клетке всю свою жизнь, так что, безусловно, привыкла к неудобным ситуациям!
— Да, а ещё я, кажется, слышала что-то про невероятную «глубину трансформации твоей личности», — ядовито заметила Гермиона, и хотя ей было немного стыдно в этот момент, она всё же изобразила акцент Кьянеи: — «Ах, мистер Малфой, мы так с вами похожи!».
Люциус загоготал.
— Вот только не говори, что ты ревнуешь? — лицо его сияло теперь от самодовольства.
— Конечно, нет, что за глупости! — расправив плечи, Гермиона отправила в рот кусок пирога, обнаруживая, что он явно не оправдал затраченных ею на него времени и сил. — И всё же… она даже ни разу не взглянула на меня за весь разговор! Будто меня и не было там вовсе!
— Ну, если тебе интересно моё мнение — Кьянея вполне могла бы сказать тебе и спасибо не только за этот… безусловно, восхитительный пирог, но и за то, что ты вообще вспомнила о ней в тот день. В противном случае, гостиничная кладовка стала бы её последним пристанищем.
— Ах, я давно уже привыкла не ждать ни от кого благодарности, Люциус! — Гермиона тряхнула головой. — Да мне и не нужно было этого от неё. Меня лишь поражает глубина того воздействия, которое оказываешь порой на женщин ты! Поговорив с тобой всего пять минут, она будто бы всё готова была тебе уже отдать!..
— Ну что же я могу поделать со своим чертовски притягательным обаянием?! — Люциус подлил ей ещё вина. — И только не говори, что тебе не понравилась «глубина того воздействия», которое я произвёл, к примеру, на тебя сегодня утром.
— Вообще-то!.. — грудная клетка у Гермионы расширилась от возмущения, но Люциус не позволил ей договорить.
— Я знаю, что ты так и не кончила сегодня, моя сладкая, — он сжал её ладонь, — но обещаю, что грядущей ночью исправлю это досадное недоразумение… А может мне сделать это прямо сейчас, м? — он приподнял бровь.
— Ну уж нет, — рука её выскользнула из его пальцев. — У нас впереди ещё шоколадный пудинг! Не зря же я всё это готовила?.. К тому же, я обещала Лаванде, что мы заберём Розу в половине пятого. Будет невежливо заставлять её ждать — она итак уже боится, что мы решили превратить её в бесплатную няньку!
— Ну, в свете последних событий, мы вполне могли бы начать ей и платить, — заметил он. Гермиона лишь хмыкнула, и, опустошив свой бокал, Люциус добавил: — А между тем, раз Фонд теперь имеет поддержку, нам следовало бы ковать железо пока оно горячо. За последние недели мы и так уже существенно выбились из графика.
— Да, это было бы прекрасно, — согласилась она. — Чем раньше мы вернёмся к прежнему образу жизни, тем лучше…
— В таком случае, тебе следовало бы встать завтра пораньше.
— Конечно, я приготовлю тебе завтрак, не переживай! — Гермиона энергично кивнула, и Люциус замер на мгновенье, обратив на неё насмешливый взгляд.
— Ты не поняла, — произнёс он. — Тебе следует встать завтра пораньше, дабы отправиться в исследовательский центр и уладить там все дела ещё до того, как греки свяжутся с тобой… Однако от завтрака я, конечно, тоже не откажусь.
— Что? — Слова Люциуса прозвучали для Гермионы подобно грому среди ясного неба. — Но… я думала, они будут связываться с тобой!
— Представители госпожи Калогеропулос будут вести переговоры только с непосредственным владельцем Фонда, конечно же… которым, как ты помнишь, являешься теперь именно ты, — пояснил он. — Даже если им и придёт в голову связаться со мной — смысла от этого не будет уже совсем: все решения о финансовых операциях, как, впрочем, и любые другие, имеешь право принимать теперь тоже только ты.
— Но, как же так, Люциус?! Неужели ты даже не собираешься поехать со мной в исследовательский центр? — лицо её вспыхнуло.
— Формально, я пока не имею права даже заходить туда дальше приёмного холла.
— Но… — она запнулась, — но мы же поедем туда вместе!..
— А кто же будет тогда здесь, дома, с Розой? Мы ведь и правда не можем эксплуатировать Лаванду вечно…
— Ах, да чёрт с ней с Лавандой! Ты должен поехать туда завтра со мной и точка!.. — вскочив со стула, она беспокойно заходила по комнате. — Я… я же ничего не смыслю в этом, Люциус!..
— Но я же подробно рассказывал тебе на прошлой неделе обо всём, что тебе необходимо было знать на первых порах, — в голосе его прозвучал металл.
— Ах, да я толком и не слушала ничего! — она всплеснула руками.
Повисла пауза.
— Минус двадцать пять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер! — прищёлкнул языком Люциус, и она бросила на него оскорблённый взгляд.