— Ты не имеешь права снимать с меня баллы, — выплюнула она. — У меня была уважительная причина: моего мужа собирались посадить в тюрьму!
— И именно поэтому тебе нужно было слушать всё, что я тебе говорил, в два раза более тщательно! — он тоже поднялся.
Ноздри у Гермионы раздулись, и она обиженно сложила руки на груди. Люциус приблизился к ней.
— Ну, хватит, — примирительно произнёс он, — у тебя всё получится, я знаю. Сегодня вечером я расскажу тебе обо всём, что нужно будет сделать и…
— Я хочу нанять тебя в качестве управляющего, понятно?! Как ты и сказал Кьянее…
— Ах, вот как ты решила поступить, — он повёл бровью. — Но я же не обещал, что соглашусь!
— Ты что хочешь, чтобы я упрашивала тебя? — изумилась она.
— Будь так добра!
— Ну, Люциус, — Гермиона капризно топнула каблуком. — Ну, в самом деле! Хватит уже так шутить!
— Обожаю, когда ты вот так надуваешь свои милые губки! — он тронул её за подбородок. — Однако я ведь и, правда, хотел уйти от всей этой рутины, дабы уделять больше времени тебе и Розе, а потому я абсолютно не шучу сейчас.
— И как ты сможешь уделять больше времени мне, если я буду целыми днями работать?
— Но ты же хотела этого, — он положил руки ей на плечи, — хотела управлять лабораторией, а управление Фондом откроет перед тобой без сомнения возможности куда большие!
— Но теперь я этого не хочу! Теперь я… — губы у неё задрожали, и она опустила глаза.
— Ну, а чего же ты хочешь теперь, моя лапочка? — он ласково убрал локон с её лба.
— Я хочу сидеть дома, понятно? — она взглянула на него с горечью, и слёзы брызнули из её глаз. — Сидеть дома… как чёртова домохозяйка! Я не хочу управлять никаким дурацким Фондом и даже лабораторией, потому что я не умею!.. Потому что всё, что я умею — это…
Она не смогла договорить. Вместо слов из груди её вырвался горький стон, и Люциус крепко прижал её к себе.
— Быть моей любимой девочкой, да? — губы его коснулись её виска, и Гермиона разрыдалась от этого только ещё сильнее. Люциус засмеялся: — Ну-ну, это не самое страшное в жизни, как ты знаешь!
— Ну почему я такая никчёмная, Люциус?! — всхлипнула она. — Я же была лучшей ученицей! Чёртовой надоедливой всезнайкой!..
— И ты ею и осталась, уж поверь мне! — хмыкнул он, принимаясь гладить её по голове. — Так что ничего не бойся теперь, я всё понял… Завтра утром мы вместе отправимся в исследовательский центр, где я и улажу все дела сам, хорошо?
Судорожно втянув носом воздух, Гермиона кивнула.
— Ну вот и прекрасно! — Люциус принялся стирать ладонью слёзы с её щёк. — А теперь, нам, судя по всему, уже пора к Лаванде… Не стоит испытывать её терпение, да? А то завтра нам придётся подбросить Розу ей под дверь!
— Люциус! — сжатый кулачок Гермионы ударил его в грудь, но он снова лишь рассмеялся.
***
Оставшуюся половину дня Люциус и Гермиона провели дома, с дочерью, обнаружив, что новая компания, которую та приобрела за последние дни в лице «тёти Лав-Лав» и своего нового друга «Хью-Хью», шли ей на пользу — болтала она теперь в два раза больше, впечатляя родителей резко расширившимся запасом слов, некоторые из которых, ей, правда, были ещё не по возрасту. И хотя Люциус радовался новым достижениям Розы, постоянное упоминание Хьюго в её речах, очень быстро стало ему надоедать.
— Ох, уж этот «Хью-Хью», — выдавил из себя в конце концов он, когда Роза в обнимку с Мими, уже сладко позёвывала у него на руках. Люциус при этом сидел в кресле у её кроватки, а Гермиона стояла рядом. — Надо бы мне посмотреть на этого мальчишку повнимательнее в следующий раз.
— Прекрати, — Гермиона сдавила ему плечо. — Хьюго всего шесть лет, и это даже хорошо, что у Розы появился друг, особенно после «загадочного исчезновения» мистера Бэгза из её жизни… В конце концов, Скорпиус и Лео редко у нас бывают. Альбус и Джеймс — тоже… а больше-то мы ни с кем и не дружим.
— И всё же этот Хьюго… — покачивая засыпающую Розу на руках, Люциус поднялся с кресла. — Не лучшая компания для неё. Все эти словечки… ты же её слышала: «враки», «отпад»… На каком только языке они разговаривают там с нашим ребёнком?.. Хотя, конечно! Это же Уизли… Чего я только мог ещё от них ожидать?
— Ну всё, Люциус, хватит! — Гермиона мотнула головой. — Я знаю, что твоё отношение к ним никогда не изменится, и, тем не менее, нравится тебе это или нет, а они всё же одни из немногих, кто действительно питает ещё к нам искренние чувства, в отличие от всех этих твоих Бёрков, Ноттов, Трэверсов…
— Даже не упоминай при мне этих фамилий, — Люциус оскалился и, положив дочь в кроватку, опёрся о перегородку, вглядываясь ещё несколько мгновений ей в лицо. — И всё же мне не нравится, что она может попасть под влияние подобного… плебейства.
— Плебейства?! — Гермиона воскликнула это уже с едва скрываемым раздражением; Люциус отчаянно зашикал на неё. — Ах, да слышишь ли ты себя? Если чистокровные Уизли и Брауны для тебя плебеи, то… кто тогда я?
Он поморщился.
— Можно быть чистокровным, но плебеем и… нечистокровным, но… не плебеем, — с расстановкой высказал он.
— Ну, премного благодарна! — она театрально поклонилась ему. — Хоть так!
Мускулы на его лице дрогнули, и он отвёл взгляд. Гермиона тоже отвернулась, принимаясь массировать пальцами свои горячие виски. Этот день начал набивать ей оскомину. И почему всё время с самого утра они с Люциусом только и делали, что спорили по всяким пустякам, вместо того чтобы радоваться и праздновать свою победу?..
— Послушай, — Люциус подошёл к ней, беря с осторожностью за руку. — Давай не будем ругаться из-за этого сейчас. В конце концов, я не против, чтобы Роза проводила с Хьюго… какое-то время, однако, ты же понимаешь, я не могу позволить, чтобы моя дочь якшалась с…
Задохнувшись, Гермиона бросила на него ошеломлённый взгляд. Он замолчал. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, пока, с шумом втянув носом воздух, Люциус не прикрыл глаза.
— Гермиона, я…
— А может, это даже и неплохо, а? — спросила внезапно она, пытаясь избавиться от накатившего на неё вдруг наваждения: лица брызжущей слюной Нарциссы и её последних, адресованных ей гадких слов, о том, что Люциус так никогда и не сможет до конца смириться с её маггловским происхождением, как бы он ни пытался доказать всем обратное. — Неплохо, что кто-то может показать Розе мир и с другой стороны этого поместья?.. В конце концов, не всё же ей слушать твои россказни про вашу «уникальную кровь»!
Глаза Люциуса сверкнули, и он выпустил её ладонь.
— Откуда ты?..
— А что, ты думал, я не узнаю?.. — она ни на секунду больше не спускала глаз с его помрачневшего лица. — Не узнаю, о чём ты рассказываешь нашей полуторагодовалой дочери в моё отсутствие?
— Я не говорил ей ничего плохого, только…
— Достаточно, Люциус, хватит! — она грубо его оборвала, и в комнате повисла тишина, которую сейчас же разорвал оглушительный детский плач.
Метнув в Люциуса последний гневный взгляд, Гермиона бросилась к Розе, принимаясь утешать её и слыша, как за спиной громко хлопнула дверь.
***
Спустя четверть часа, когда ей наконец удалось вновь успокоить Розу, Гермиона стояла в их с Люциусом спальне, вглядываясь отрешённо в чернеющий за окном лес. Этот воскресный день оказался таким долгим, а страсти будто бы и не желали утихать — в руках она держала пришедшее ей несколько минут назад из Хогвартса письмо.