В 1965 году водитель заготовительной конторы С. Корень заподозрил неладное в работе заготовителей. Вес груза, указанного в товарно-транспортных накладных, редко сходился с тем, что был в кузове грузовика. Поделился подозрениями с товарищами. Кто-то донес Бороде. Тот вызвал директора заготовительной конторы Шлесина.
- Ефим Григорьевич, почему у тебя люди языки пораспускали? Мне доложили, что водитель Корень начал проявлять нездоровый интерес к нашим заготовителям. С такими работниками нам не по дороге.
- Понял Матвей Захарович, - успокоил его Шлесин. - Завтра же отдам приказ об увольнении. А чтобы не жаловался, оформим по сокращению штатов выплатим двухнедельное пособие...
И все же главным гарантом многолетних махинаций преступного клана Бороды было его умение объединить нужных людей. Одних покупал щедрым застольем, где у высокого начальства рябило в глазах от всевозможных водочных наклеек, коньяков, вин, разнообразных блюд, другим доставал остродефицитные изделия. Многих местных руководителей, что называется, купил с потрохами, да и высокие чины из областного центра за честь почитали пожать руку Матвею Захаровичу. А уж принять высокого гостя он мог. Его щедрость не знала границ. Существовал даже специальный "фонд Бороды". Он и служил для подкупа служебных лиц. Только от Глезина и Бельковского Матвей Захарович получил для пополнения "фонда" многие тысячи рублей. Они пошли на покупку мотоцикла "К-750" стоимостью свыше тысячи рублей, холодильника "ЗИЛ" - за 360 рублей, импортного магнитофона стоимостью 350 рублей, охотничьего ружья, оцененного в 450 рублей. Все эти товары в разное время были вручены кому надо.
Да и кого мог бояться Матвей Захарович, если везде были свои люди? Стоило ревизорам в 1968 году выявить большое количество фиктивных закупочных ведомостей, составленных заготовщиками Глезиным и Бельковским, как Борода тут же начал принимать меры.
- Непорядок, дорогой. У вас под носом орудует шайка расхитителей. Они под вымышленными именами сдали нашим заготовителям несколько бычков. Словом, ищите злоумышленников
Только как можно было найти то, что в природе не существовало? Точнее, они свили гнезда в конторе Бороды. Но на этой организации давно лежало табу.
А маховик преступлений тем временем раскручивался все быстрее. Только осенью 1967 года Ефим Рыжик в паре с Ильей Глезиным путем мошенничества создали 85118 килограммов излишков картофеля. Это принесло им 6809 рублей. Еще больший "улов" был в следующем году.
Большую прибыль приносило и мошенничество с мясом. За один 1968 год Исаак Бельковский вместе с Ильей Глезиным оформили 131 фиктивную квитанцию на будто бы закупленный у населения крупный рогатый скот весом 23048 килограммов на сумму 18611 рублей. В бухгалтерию же они предъявили счет на 11128 килограммов свинины стоимостью 14547 рублей. Вся разница осела в карманах мошенников.
В следующем году оказались уже 163 фиктивные квитанции и более 60 тысяч рублей - их "навар".
Преступники синдиката процветали. Вместе с тем все туже затягивалась петля Бороды на шее двух десятков человек (именно такое количество его добровольных помощников крутилось вместе с ним в системе потребкооперации Оршанского района). Они не подозревали еще о нависшей опасности, полагая, что все, кого можно было купить, уже куплены. Отсюда и наглость, беспечность. Сам Матвей Захарович, окруженный славой и почетом (уже готовились бумаги на представление его к званию Героя Социалистического Труда), был уверен, что по первому сигналу друзья не оставят в беде. И, наверно, был прав: недостатка в защитниках не ощущал. Не учел одного: после ареста Ефима Рыжика органы государственной безопасности вышли на оршанскую торговую мафию, ниточки от которой тянулись в Витебск и даже в Минск. А поскольку расследование хищений - компетенция органов милиции и прокуратуры, а тут еще и такая надежная "крыша", руководство республиканского КГБ обратилось к тогдашнему первому секретарю ЦК КПБ П. М. Машерову. Получили согласие. Следствие началось.
И даже теперь, почти через два десятка лет, многие из сотрудников КГБ, которые участвовали в расследовании, с уверенностью заявляют, что именно "вердикт" Петра Мироновича посодействовал тому, что здесь почти отсутствовало "телефонное право". В Узбекистане в это время уже разворачивалось известное "хлопковое дело", начинал плести свою зловещую паутину небезызвестный Адылов. Но там был Рашидов, который взял под охрану казнокрадов. У нас, слава Богу, в это нелегкое время у руля оказался Машеров.