– Правда, Лука. Все хорошо. Что ты спросил?
– Новенькая за стеной, – повторяю я свой вопрос, – кто она?
– Кина Кэмпбелл, – отвечает Рен, откусывая бутерброд. – Милая девушка, из Убогих, как и ты.
Прикусив губу, Рен виновато смотрит на меня, словно оговорилась. Я не обращаю внимания на ее слова.
– Я дал ей пару книг, надеюсь, ты не против?
– Эти книги твои, – отвечает она с улыбкой и переводит взгляд влево, проверяя время на дисплее своей Линзы.
– Мне пора, – говорит она, – увидимся завтра.
– Да, до завтра.
И она уходит.
Этой ночью, наблюдая за дождем, я не могу удержаться, чтобы не окунуться в свой выдуманный мир. Я представляю, как мы с Рен сидим на склоне холма, разговаривая о будущем, нашем будущем. Это всего лишь глупая фантазия, дурацкая мечта подростка, которой никогда не сбыться. Даже если бы я не был приговорен к смертной казни, даже если бы мне не суждено было умереть от неудачной Отсрочки, Рен – девятнадцатилетняя Совершенная, а я шестнадцатилетний Убогий. За пределами Аркана она бы и не взглянула на меня.
Я всей душой ненавижу это место, порой оно становится невыносимым. Я понимаю, почему Рук пытался спровоцировать дроны убить его.
День 748 в Аркане
Когда на следующий день стена открывается, я не спешу на пробежку, вместо этого я подхожу к разделяющей стене и прижимаю к ней ладонь.
Я пытаюсь придумать, что сказать, как вдруг слышу из-за стены:
– Привет.
Голос девушки хриплый и тихий; я уверен, что сегодня она впервые перестала плакать.
– Привет, – отвечаю я.
– Спасибо за книги. Думаю, без них я сошла бы с ума.
– Не за что.
– Меня зовут Кина, – представляется она.
– Я Лука.
– Лука? – повторяет она. – Тот самый Лука, которого каждый день грозится убить тот ненормальный?
– Именно.
– За что он так тебя ненавидит?
Я задумался; у меня есть предположения, но я не уверен. На долю секунды в памяти всплывает мальчик, падающий с крыши Вертикали «Черная дорога».
– Честно сказать, мне самому хотелось бы узнать, – отвечаю я. – Полагаю, за этими стенами у нас были общие знакомые.
– Что ж, – добавляет Кина более оживленно, – спасибо еще раз за книги, Лука.
– У меня есть и другие, – говорю я, чувствуя, что разговор сходит на нет, и желая продлить его. – Книги, я имею в виду книги, сотни других, и я все прочел, так что могу одолжить, когда захочешь.
– Лука-библиотекарь, – подшучивает Кина, хмыкнув. – Откуда они у тебя?
– Я дружу с надзирателем Рен. Она милая, тебе она понравится.
– Рен? – переспрашивает Кина. – А-а, да, она милая.
– Правда, она просто замечательная, – убеждаю я ее, не сдерживая улыбки.
– Итак, Лука, как давно ты уже в этом прекрасном учреждении?
– Два года, две недели и четыре дня, – отвечаю я.
– Господи, это… это целая вечность, – удивляется Кина притихшим голосом.
– Ну, время пролетает, знаешь, когда ты… заперт в невыносимой тишине.
Кина смеется, и ее смех снова вызывает у меня улыбку.
– Что ж, – добавляю я, отступая от стены, – начну-ка я уже пробежку.
– Пробежку? – недоумевает Кина.
– Да, я люблю бегать.
– Правда?
– Да, так я держу себя в форме и практически не оставляю им энергии для жатвы.
Кина снова смеется моим словам:
– Забавно. Маленький акт протеста.
Я улыбаюсь:
– Точно. До завтра?
– До завтра, – отвечает Кина.
Сегодня пробежка дается легче, чем обычно. А вечером, после ужина, даже жатва кажется сносной.
С приближением полуночи я заставляю себя встать с пола, ноги настолько ослабли, что трясутся и едва справляются с весом всего тела; прильнув к задней стене, я смотрю на небо сквозь крошечное окно.
Я смотрю в черную ясную ночь, не отрывая глаз. Наступает полночь, я поднимаю взор к небу, но взрывов не видно.
Невозможно. Хэппи не опаздывает, никогда, ни на секунду – система безупречна, она управляет всем. Я проверяю время на экране и вижу, что прошло уже тридцать секунд с тех пор, как должен был начаться дождь.
– Хэппи? – зову я, вглядываясь в небо. Экран молчит. – Хэппи!
Экран мерцает и возвращается к жизни:
– Чем я могу помочь? – спрашивает знакомый голос.
– Дождь… – начинаю я.
Моя паника прерывается первой вспышкой в небе, за которой следуют вторая и третья, рассыпающиеся вдали сетью огней, создавая облака, соединяющиеся в тучи.
– Что только что произошло? – спрашиваю я.
– Все так, как и должно быть, заключенный 9–70–981, – произносит Хэппи.
– Но дождь, – настаиваю я, отведя, наконец, глаза от окна, когда первые капли падают на землю, – он начался позже.