Этапированный явно не понимал, к чему клонит следователь. Но он изучил Быкова неплохо и держался настороженно. Маленький крен — и дело может быть пересмотрено ввиду открытия «новых обстоятельств», как говорят юристы. А тогда... Двадцати пяти лет теперь не дают...
Леониду Аркадьевичу было и жутко, и любопытно: скорее бы полковник до главного дошел, прямо сказал, что еще собирается «подвесить». А эти обсуждения, почему он, Треухов, удовлетворял все ходатайства на получение автомобилей, если они подписывались Виктором Киреевым, — это разговор в пользу бедных.
— Вячеслав Иванович, — заговорил Треухов тем вкрадчивым голосом, которым давал понять директорам торгов, что без определенных отчислений с их стороны в его личный карман он им не даст возможности выполнить план (а что следует за невыполнением, они и сами знали), — все эти письма настолько обсосанный леденец, что, должно быть, не стоит им услаждаться. Мы с вами люди конкретные и деловые. Что вас интересует?
— Меня интересуют связи Киреева, все связи, — Быков выделил голосом последние два слова.
Треухов усмехнулся:
— Это не моя информация, и вы это знаете. Я встречался с Киреевым как с журналистом, не более того.
— У кого же были дела с Киреевым?
— Задайте этот вопрос ему.
— К сожалению, не могу. Он убит.
Лицо Треухова вытянулось. Он помолчал, потом спросил:
— Давно?
— Около двух недель назад.
— Печально...
— Да. Тем более он был убит накануне ареста. Однако инкриминировалось ему, как он мог думать, не слишком тяжкое обвинение. Можно предполагать, что Киреева убрали те, кто боялся каких-то куда более серьезных показаний с его стороны.
— В этом есть своя логика. И вы считаете, я смогу помочь вам?
— Я уверен в этом.
— Так-так... — Леонид Аркадьевич задумался. — Связи Киреева... С кем Киреев вел свои дела... Вы, конечно, догадываетесь, что за ходатайства, которые я подписывал, Киреев брал?
— И делился с вами.
— Сегодня это не слишком существенно, не так ли? Это признание моей судьбы уже не изменит. Да?
— В принципе, да.
— Вы человек с железной логикой. Как вы полагаете, только ли за деньги Киреев «делал» автомобили целому ряду лиц?
— Знаю, не только. И за некоторые услуги.
— Вам говорят что-либо имена — Балакин, Преснецов?
— Да. Балакин привлечен нами к ответственности. Ну а что вы скажете о Преснецове?
— Ничего. Я могу лишь выразить удивление, что я в тюрьме, другие люди, связанные со мной групповыми махинациями ради личного обогащения, в тюрьме, а этот средний, хотя и главный, инженер рядового хладокомбината на свободе. — Треухов сардонически улыбнулся. — Уже несколько лет нигде не работает, но живет, ни в чем себе не отказывая. Содержит жену-домохозяйку, коллекционирует антиквариат. Вам не кажется все это странным?
— Леонид Аркадьевич, следствие не располагало материалом против Преснецова. У меня этого материала нет.
— У меня тоже нет. И я думаю, этот-то материал и унес с собой в могилу наш общий знакомый Киреев.
— Тогда давайте вместе подумаем, что это мог быть за материал, какие общие дела могли найтись у журналиста и, как вы говорите, заурядного главного инженера заурядного хладокомбината.
— Я не знаю. А в документах вы вряд ли что-либо отыщете. Скорее всего, Киреев был посредником. А вот между кем и кем... Не представляю. Могу посоветовать поинтересоваться конкретикой у Балакина. Это же одна компания. Преснецов, Балакин, Киреев... И учтите, Преснецов — очень ловкий человек.
— Какие отношения у вас были с хладокомбинатом?
— У меня? — Треухов искренне удивился. — Я по маленькой не играл. У хладокомбината были выходы на торги.
— Какие именно торги? Кто конкретно мог вступить в преступный сговор с руководством хладокомбината?
— Дайте подумать... В принципе, я назову вам фамилии мало интересные. Все эти люди там, откуда вы меня пригласили. Борисов, Харитонов, Шапочников. Кстати, запамятовал... К вопросу о связях покойного. Однажды по какому-то мелкому поводу Киреев попросил меня отрекомендовать его Борисову. Кажется, дело было связано с продовольственными заказами для редакции, где Киреев работал. Один район — удобно, наверное.
«В записной книжке Киреева значится фамилия — Борисов», — вспомнил Вячеслав Иванович.
— А с Шапочниковым и Харитоновым Киреев был знаком?
— Все мы в известном смысле и в известных пределах хорошо знали друг друга. Харитонов, Шапочников наверняка были заинтересованы в близком знакомстве с Виктором Николаевичем, помня, что он почти мой друг.