Ну а что с астраханскими товарищами? Три года мы уже не контачим совершенно. Калиев и Уткин с июля лавочку закрыли. И если Калиев еще в Астрахани, то лишь потому, что не хочет демонстрировать внезапную охоту к перемене мест. Это обычно настораживает. Зибуллин и его картонки вообще никому не нужны. А Артем... Я-то с Артемом только по телефону говорил, меня он не знает. И деньги передавались не мной, и куртку не я забирал... А по голосу фоторобот не составишь... Все идет путем...» — Преснецов удовлетворенно потянулся на диване.
XVII
Лейтенант Сиволодский, обдумав предложение Быкова поговорить со второй женой Киреева, решил, что, наверное, будет еще вернее расширить круг поисков — прозондировать всех тех, у кого Киреев мог просить укрытия в трудное для него время.
Свой визит к Ирине Владимировне Киреевой тем не менее Сиволодский откладывать не стал. Его поначалу удивило, что предшественница Лидии, яркой и претенциозной, оказалась уже далеко не молодой женщиной, поблекшей, с милым интеллигентным лицом. Кто бы мог подумать, что такая женщина, один облик которой вызывает невольное уважение, не только могла быть женой Киреева, но и могла прощать, значит, любить его и после развода принять его вновь. Она будто прочитала мысли молодого человека и сказала, но не оправдываясь, а объясняя:
— Страшная вещь женское одиночество. И страшная, и странная — толкает к противоречиям. Так чем я могу вам помочь? Плохо, что убийца до сих пор на свободе. Это ведь определенно маньяк... За что ему было убивать Виктора, мирного, незнакомого ему человека?.. Так и еще кому-то он бросит на шею веревку...
— В те дни, когда Виктор Николаевич жил у вас, к вам кто-нибудь заходил, звонил по телефону? — спросит Сиволодский, поняв, что Ирина Владимировна явно не знает о «втором плане» жизни бывшего своего супруга.
— Меня об этом уже спрашивали в прокуратуре. Я говорила, что по просьбе Виктора Николаевича устроила все так, чтобы избежать лишних визитеров. Раз он пришел ко мне, значит, устал, значит, ему непросто. Действительно, его сестры вели себя в тот момент не слишком родственно... Виктору Николаевичу никто не звонил, но буквально накануне того дня я ждала звонка с работы. Позвонили. Я подошла к телефону, вызывали Виктора Николаевича. Спокойно, вежливо. Я машинально крикнула: «Виктор!» — и тут же услышала в трубке гудки. Виктор Николаевич был страшно расстроен. А я решила, что это Лидия Сергеевна так его «проверяет». Все это я уже рассказывала следователю прокуратуры.
— А кто, по вашему предположению, мог вот так позвонить?
— Чужой голос. Голос человека бесспорно молодого. Это все, что я могу сказать. Прокурору я тоже об этом говорила.
— Если бы вам дали послушать этот голос, по телефону, например, вы смогли бы узнать его?
— Да. Я по профессии логопед. Протяжное «о» в том голосе у меня осталось на слуху. Очень характерно для некоторых говоров, скажем, поволжского...
— Прокуратура интересовалась списком тех лиц, которых ваш бывший супруг просил с ним не соединять? — осведомился Сиволодский, подумав, что тот, кто вызвал Киреева к телефону, мог быть вообще случайным человеком, которого остановили на улице и попросили разыграть приятеля.
— Нет, об этом речи не было. Такого списка не существовало... Виктор сказал — нужен отдых, разгрузка, никого не хочу видеть и слышать... Это, увы, касалось и его жены. Он ведь с ней крупно поссорился накануне гибели.
— Отчего? В чем была причина ссоры?
Женщина развела руками:
— Было бы неприлично и бестактно интересоваться этими подробностями мне при наших с Виктором отношениях.
— Ну а предупреждал ли вас Виктор Николаевич, что ему особенно нежелательно говорить, допустим, с Преснецовым, Балакиным, Уткиным, Калиевым?
— О Балакине он вообще как-то и не говорил. О Калиеве? Нет, его приезда он не ждал, тоже речи не было. Уткин... Такую фамилию я никогда не слышала. О Преснецове разговора не было. Но Федор и не стал бы сюда звонить. Я его не жалую, он это знает.
— А с чем был связан этот запрет?
— Это давняя история. Я просто не хотела, чтобы муж общался с этими людьми, особенно с Преснецовым. Виктор стал пить, появились женщины... — Она усмехнулась. — И я пыталась вмешаться. Потом мы развелись, и их отношения с Преснецовым и всей этой торгово-продуктовой компанией благополучно возобновились. Но уже без меня.