— Почему? Почему?! Надоело нянчить сопливого ребенка! У меня теперь своя жизнь.
— Люк, что ты такое говоришь? Мы же семья!
— И как ты себе это представляла? Счастливая семейка Пинк-Ботлов идет на пикник?
Это не мой брат, он не может так говорить. Горло сдавило от обиды, воздух кончается; больно, больно…
— Повзрослей, девочка!
— Повзрослей?! — теперь уже я кричу. — Трахать мою подругу и потом бросить с ребенком? Ты Себя считаешь взрослым?
— Заткнись, соплячка! Они сами этого хотели. Все, даже твоя «СЕСТРЕНКА»! Вс…
Швыряю ему в лицо стакан раскаленного кофе — даже не успеваю понять, что делаю. Люк визжит, а я думаю об Эми и ее Нормане, которого никто, нигде и никогда не видел. Боже, как трудно дышать…
— Ааааа, — хриплю сдавленным голосом.
Мой брат катается по полу, орет, прижимая руки к глазам. Бочком выходят на улицу испуганные посетители и смотрят, решают, осуждают, точно я — я?! — какое-то чудовище.
Перешагиваю через разбросанные коробки макбургера — с листьями салата и майонезной изморосью — они похожи на грязный переулок за моим домом, где постоянно наблевано соседской кошкой и валяется мусор с остатками еды. Нужно идти. Идти и пытаться сделать вдох.
Я не могу больше носить это в себе.
— Майя, я позвонила твоим родителям. Иначе нельзя.
— Хорошо.
Слышите эти резкие присвисты в конце каждого слова? Все, что осталось от моего дыхания.
— Так, — девушка-констебль открывает блокнот. — Теперь… какую информацию ты хотела сообщить?
Я и так с трудом говорю, а еще нужно решиться, перебороть себя. Еще тошнота и температура; страх и отчаяние. И испепеляющий дневной свет рвется в окна.
— Майя, тебе точно не нужен врач?
— Нет. Мой брат, Люк, он… — будто прыгаю в пропасть, — изнасиловал меня. Около года назад.
— Почему ты не заявила сразу?
— Я испугалась. Пришла в больницу, а врач не поверила, что мои синяки от падения, и вызвал полицию. Я испугалась и сбежала. Я…
— Это можно подтвердить?
— Да, в приемной сидела женщина, не знаю, как ее зовут, но она бывает в универмаге «Моррисона». И хозяин «Мощеного двора», он тоже видел меня там.
— Это было только один раз?
— Нет, повторялось время от времени.
— Почему же и тогда не пошла в полицию?
— Потому что… Потому что, кажется, испытываю… испытывала к нему что-то, чего не должна. К брату. Вы понимаете? Понима…
— Майя, так что ты хотела сообщить? Не бойся, здесь тебе помогут.
В мыслях решиться куда проще, чем на самом деле. Я открываю рот и не в силах произнести эти слова.
Говори! Говори!!! МАЙЯ!!!
Дыхание превратилось в короткие вскрики, и каждый раз мне удается поймать все меньше кислорода — словно что-то темное вытягивает его из мира.
Что будет с родителями? С Эми? Лавандой и ее ребенком? Со мной?! Это клеймо на всю жизнь.
Темнеет в глазах. НЕ МОГУ!!!
— Майя?
Вскакиваю и бросаюсь к окну. Мне нужно увидеть море. Немножко, кусочек. Господи, краешек воды.
Пальцы бессильно скользят по холодному стеклу — здесь только улица и дома. Как же душно, тесно, больно…
— Майя?! Леон, вызови скорую!
Я сползаю на пол — не могу сделать даже коротенького вдоха. Мир теряет краски, и только далеко-далеко, будто в другой вселенной, плещутся волны.
Ш-ш-шух.
Ш-ш-шух.
Люди в халатах, сирена; мечутся красные огни. Бородатый мужчина светит фонариком в глаза и спрашивает, как меня зовут.
Меня зовут Майя. Пятнадцать лет, мальчиковая прическа, джинсы-футболка с Тинки-кеды и мужская куртка «Стоун Айленд», которая мне велика.
Я живу в городке Бервик-на-Твиде, и если вы о нем не слышали, то взгляните на границу Англии и Шотландии.
У меня все в порядке.
У меня все в порядке.
У меня все в пор…
–
В оформлении обложки использована фотография Marc-Olivier Paquin с ресурса Unsplash