А пакетики со шлихами я и пьяный, и больной в темноте на ощупь отличу от чего-нибудь другого. Опять же — лопатки эти красивые из нержавейки с черными пластиковыми рукоятками…
Капсулы с камнями и шлихи просто сводили меня с ума. Неужели геологи? Выходит — не военные, а геологи! Зачем же они в нас стрелять начали? Непонятно все это, но занимательно. Есть пища для размышлений.
Я открыл несколько капсул, вытряхнул содержимое на лист бумаги и попытался определить породу. Камни и рыхлятина. Кора выветривания. Образцы каменного материала были похожи на пробы из керна скважин. Порода голубовато-серая, сильно смахивает… на что? Что за порода-то? Основные, ультраосновные?..
А ведь это кимберлит! Кимберлит и кора выветривания. Ей-богу! Вот это номер!
А ну-ка шлихи глянем… Та-ак… Шлих серый, еще слегка влажный… Недавно мыли, что ли? А чем? Что-то лотков у этих бойцов не видно. А в кино, то есть на кассете долбанной, у них еще и сепаратор портативный был. Если это они.
Без бинокулярной лупы, или хотя бы просто без сильного увеличительного стекла, серый шлих рассматривать особого смысла нет. Шлих, он и есть шлих…
Да, геологи! Вот ведь вляпались!
С Колей и Борисом я своими домыслами пока делиться не стал. Потом при случае расскажу. А сейчас… Какая нам сейчас, в сущности, разница, кем были эти парни при жизни — геологами, или матросами?
Плохой я христианин? Да уж — очень плохой, вернее, никакой. Кроме злости и отвращения — никаких эмоций. Они начали первыми, что еще можно сказать…
Часа за полтора разобрались с вражьей экипировкой и, преодолевая рвотные позывы, одежду с них, по возможности аккуратно, стащили. Добротные шмотки были у бандитов-геологов. Нас в поле так не одевали… Перетряхнули одежду, карманы вывернули, затем в их же рюкзаки все и упаковали. Документов — никаких. Вообще, кроме топопланшетов — ни одной бумажки.
Потом за руки, за ноги взяли этих самих парней, нашими пулями сильно поврежденных, перетащили к яме и закопали. Ни слез, ни салюта, ни гражданской панихиды по ним не устраивали. Все сделали быстро и без базара. Не знаю, как у Коли с Борисом, но мне этих троих, ну совсем не было жалко — тошнотно, противно, и только. А ведь тоже люди… И не старые еще ребята.
Автоматы у них были не «беретты» и не «хеклеры унд кохи», а совсем какие-то другие. В общем, неизвестные автоматы. Тут даже Николай Иванович маху дал, в чем сам и признался. Пистолеты определил с ходу, а с автоматами у него заковыка вышла. «Не знаю, — говорит, — что это за машинки такие».
А по мне — так все едино, не специалист я в этих делах. Николай Иванович же, судя по некоторым пустяковым признакам, решил, что это было что-то наше, родное. Никак не маркированные, даже без номеров, игрушки действительно напоминали нечто заграничное, но патроны — наши, калибра 5,45 мм, ремни погонные — наши…
А вообще-то, и почти вся экипировка у бойцов вполне могла быть отечественной. Кроме явно заграничных часов, пистолетов, мешочков для проб и хитрого прибора с экраном-картой. Да еще топопланшеты с надписями на английском. Занятно получалось!
Барахло — автоматы, рюкзаки со шмотками — мы упаковали в один большой узел, замотали поплотнее в кусок полиэтилена и тоже закопали в стороне от схорона. Образцы и шлихи я увязал в отдельный узелок и туда же — в землю. Вот так.
Все окрест обильно посыпали махоркой, нашедшейся у запасливого Коли. И даже почти все свое курево — Колины сигареты и наш с Борькой «беломор» — на это извели. Побольше табачку, побольше…
Заодно выбрызгали весь мой баллончик с «перцовым газом». Прибрались вокруг. Все стреляные гильзы — и свои, и врагов — собрали, навели первозданный порядок, а потом долго отмывались в ручье с песком и мылом.
Но все равно, в душе осталось мерзкое чувство, которое никакой водой и мылом уже не смоешь. Приуныли мы все и слегка взгрустнули. Вполне могло случиться, что мы каких-нибудь геологов угрохали. Или военных геологов…
Плохо будет если с армией поцапались. Ох, плохо! Это, пожалуй, похуже, чем с милицией ссориться. Найдут, догонят и поубивают. И никому не докажешь, что эти козлы начали первыми… А что нам было делать, ждать пока они нас — вот так? Нет уж, нет уж!
Единственное, что вселяло некоторую надежду, — явная узкоглазость убитых. Но откуда у них эти шлихи, образцы, пробы?