- Наш сержант не считал это нужным, сэр.
- По-тихому устраивали казни неугодных? - улыбнувшись, спросил мой собеседник.
- Воздавали по заслугам насильникам, торговцам человеческими органами и прочим ублюдкам.
- Следи, пожалуйста, за своими словами.
- Прошу прощения, сэр.
- Хорошо, оставим это. - Он взял в руки небольшой планшетный компьютер. - Из всего списка предложенных вакансий ты указал лишь пехоту. Почему?
- Сэр, вы ведь сами только что сказали, что уровень моего интеллекта не намного выше среднего, так что пилотом, учёным, разведчиком или ещё кем-либо мне не стать. Единственное чему меня обучали в течение пяти лет это управление бронескафандром, тактике боя в условиях ограниченного пространства и подавлении бунтов. К тому же мистер Ортон говорил, что мне стоит вступить в ряды Мобильной Пехоты.
- Это хорошо, что ты трезво оцениваешь свои силы. При моей работе мне часто приходиться иметь дело с юношами мечтающими оказаться в лётной академии среди молоденьких девушек. Но понимаешь ли ты что такое Мобильная Пехота? Хотя не отвечай, раз полковник Ортон считает, что ты сможешь выдержать курс обучения, возможно, так оно и есть. По крайней мере, физических и психологических противопоказаний обнаружено не было, а интеллект тебе подтянут, - усмехнулся мой собеседник, после чего почесав подбородок добавил: - Кстати, ты раньше уже встречал полковника?
- Полковника?
- Мистера Ортона, - пояснил он.
- Да, сэр. На S.P. Fog-3.
- Хорошо, можешь быть свободен. К присяге тебя приведут офицеры тренировочного лагеря "Биврёст". Добро пожаловать в "Оплот".
3
- Всё рядовой, просыпайся.
После сеанса гипноза у меня всегда жутко болит голова и немного тошнит. Полковой врач говорит, что это вполне естественная реакция моего организма после тяжёлой травмы головы и последующей амнезии. Аккуратно сняв шлем, я немного посидел на кушетки приходя в себя, после чего оделся и направился к своей казарме. До отправки транспортного шаттла нужно успеть привести себя в порядок и переодеться в выходную форму.
В военный тренировочный лагерь Мобильной Пехоты я попал больше года назад. Наш ротный говорит, что я сам изъявил желание оказаться здесь, но мне почему-то кажется, что это не совсем так. С его слов мою спасательную капсулу подобрала команда "мусорщиков" где-то на окраине сектора "Оплота". По показаниям приборов я провёл в стазисном сне почти восемнадцать месяцев, что не лучшим образом сказывается на здоровье. Так же полученные при диагностике сведения о наличии у "обитателя" капсулы серьёзной черепно-мозговой травмы не позволили команде и корабельному врачу провести моё пробуждение на месте. Это обстоятельство заставило их вернуться раньше времени на станцию переработки, чтобы отправить меня в медицинский центр на планете "Мидгард".
После пробуждения выяснилось, что помимо потери памяти (помнил лишь своё имя) я страдаю агорафобией (боязнью открытых пространств) и ночными кошмарами. Первое время я не мог без дрожи смотреть на улицу из окон госпиталя, а когда доктора проверяли что со мной будет на открытом воздухе, я потерял сознание. После этого меня решили лечить при помощи гипноза и погружений в виртуальную реальность. Это помогло. Спустя три месяца я уже спокойно разгуливал в парке, но всё же старался далеко не отходить от главного здания. Работавшие со мной психологи объясняли агорафобию тем, что ранее до потери памяти мне не приходилось покидать пределы космических кораблей и искусственных станций, где высота потолков порой не превышала десяти метров, и подсознательно отложившись в моей голове эти образы прошлого, заставляли искать меня спасения в небольших замкнутых пространствах. Со снами было намного сложнее, так как появились они гораздо позже уже во время обучения в лагере "Лингви".
На полпути меня остановил наш сержант Берг:
- Ты сегодня летишь в город?
- Да, сэр.
- Сможешь заскочить в книжный магазинчик?
- Разумеется, сэр, - ответил я. Не стоило отказывать сержанту в небольшой личной просьбе. - Вам нужно что-то конкретное?
В ответ он достал из нагрудного кармана небольшую пластиковую карточку и передал её мне.
- Отдашь её мистеру Дюпре и заберёшь небольшой контейнер. Свой заказ я уже оплатил.
- Хорошо, сэр.
На прощание он заметил, что мне не мешало бы подстричься.
Сержант Берг был нашем инструктором по физической и боевой подготовке ещё в первом военно-полевом лагере "Биврёст" и оставался таковым здесь. Тогда год назад нас было две тысячи новобранцев, сейчас же осталось всего триста сорок. Большая часть отсеялась из-за тяжелейших физических и психологических нагрузок. Кто-то, не желая оставлять службу в армии, перевелся в другие части. Но были и те, кто погиб. Как правило, это случалось во время тестов на выживание и полевых учений. Тогда мы все узнали и запомнили на всю оставшуюся жизнь, что пехота своих не бросает, даже мёртвых.
Думаю, что стоит пояснить более подробно.
Все новобранцы (исключительно лица мужского пола, женщин же там не было в принципе, даже среди офицеров) проходят базовую подготовку в лагере "Биврёст", расположенного посреди степи (так мне сказали местные жители планеты). Единственными полноценными зданиями были два склада - продовольственный и материально-технический. Особое место практически в самом центе лагеря занимал мемориальный обелиск. Спали и ели мы в основном в платках, как и офицеры, но большую часть времени проводили на открытом воздухе, который надо сказать был весьма холодным. Но сержанты и капралы знали как нас согреть при помощи бесконечной беготни, всевозможных занятий и физических упражнений. Они строго следили за тем, чтобы нам всегда было тепло.
В первый же день нас подняли, когда солнце только должно было начать подходить к горизонту. Из понатыканных возле каждой палатки громкоговорителей гремел военный марш способный разбудить и мёртвого, а капралы ходили по палаткам и спихивали с кроватей на холодную промерзшую землю самых упёртых и при этом не переставали громко кричать:
- Всем выходить строиться! Выметайтесь наружу сони! Кому не нравиться может провалить обратно к своей мамочке!
Когда все были построены в ровные сонные шеренги, на востоке показался одинокий луч солнца. В предрассветной полутьме перед нами предстал огромный, широкоплечий, свирепого вида тип. Выглядел он бодрым и полным энергии, а его движения были лёгкими и свободными. Казалось, что ему были не нужны такие банальные мелочи как сон и отдых. Это был сержант Берг. До сих пор хорошо помню, как он отправил зевающих в строю новобранцев в десяти километровый забег под конвоем капралов и устроил со всеми желающими показательный спарринг. Тогда в санчасть было отправлено шестеро самонадеянных глупцов из нашего взвода с переломанными ногами, руками, рёбрами и выбитыми зубами. А одному не повезло больше остальных, и сержант случайно вывихнул ему челюсть. Всех оставшихся в строю он для начала долго отчитывал, мастерски описывая наши генетические, физические и умственные недостатки, после чего провёл вместе с нами первую и последнюю часовую зарядку, делая всё то же самое, что и мы (все дальнейшие утренние мероприятия проходили без него).
Через несколько недель пребывания в лагере у нас забрали кровати и выдали вместо них спальные мешки. Надо сказать, что каждый из нас отнёс свою кровать на склад, до которого было идти без малого три километра. Некоторых это обстоятельство почему-то очень сильно опечалило, а начавшиеся по ночам сигналы тревоги, когда надо было моментально вскакивать со своего спального места, быстро одеваться и бежать неизвестно куда изображая из себя солдата, окончательно добило их боевой дух (подобные "побудки" случались четыре раза в неделю). Так нас покинули двести семьдесят человек. Я же научился моментально засыпать и спать где угодно: сидя, стоя и даже маршируя в строю.