Нет, ее мир — Архангельское, и только. Она не имеет представления, как быстро меняется жизнь в эти дни.
На мгновение Марченко почувствовал страх за судьбу жены. Теперь он с горечью говорил о женщине, которая однажды чуть не погубила его карьеру в КГБ, когда отказалась поехать с ним по его назначению в Токио, двадцать лет назад.
— Если вы не уберете ее с дачи, она может погибнуть в перестрелке, — твердил Поляков.
Марченко выслушал, потом буркнул:
— Не тратьте на это усилия. Она вроде блаженненькой.
«Братство» означало нечто большее, чем Таня.
Глава 44
Неофициальное сообщение с Лубянки нашло все-таки Марченко. Написанная от руки записка из его секретариата добралась до него с помощью шоферов из КГБ и неофициальных курьеров. Впервые кто-то из внешнего мира проник в его святая святых, в секретную штаб-квартиру внутри морга номер 39.
Генерал знал, что винить нужно только себя. Он потерял бдительность и стал слишком полагаться на дружеские связи. Уделил чересчур много внимания угрозе Раджабова обширной бандитской империи «Братства». И в течение этого времени пренебрегал контактами с давними коллегами в Центре, которые придавали ему респектабельность, в которой он так нуждался. Подобное пренебрежение к сослуживцам было рискованным даже в обычной обстановке, в нормальное время. Но в узкой кастовой среде привилегированных чекистов высшего ранга такое поведение могло оказаться равнозначным самоубийству.
Марченко позвонил в свой кабинет и сразу узнал голос ответившего.
— Майор Игорь Игоревич? Это Марченко.
Генерал мог исчезнуть на несколько дней, якобы выполняя «секретные задания» или проводя «исследования», это было в порядке вещей. Но он всегда предупреждал майора и непременно звонил ему, как только позволяли обстоятельства. Теперь же, во время кризиса с узбеками, он не сделал даже этого. Таким образом в Центре возникло замешательство.
— Прошу прощения, Игорь Игоревич, что вам пришлось прибегнуть ко всяким необычным способам и средствам, чтобы найти меня. Я полагаю, у вас есть для меня послания.
Майор отвечал официальным заученным тоном, свойственным всем аппаратчикам.
— Заместитель Председателя Зорин разбушевался по поводу того, что не может связаться с вами, товарищ генерал. Целая серия телефонных звонков и посланий последовала с шестого этажа.
Вспомнился тот тяжелый день, когда Зорин взорвался от злобы после того, как Раджабов пожаловался на участие Полякова в нападении на хранилище в Хиве.
Марченко продолжал давить на майора:
— И как вы отреагировали на звонок заместителя Председателя, Игорь Игоревич?
— Сообщил его помощнику, что нахожусь в контакте с вами. Что вы свяжетесь, когда появится возможность.
Выражая признательность майору за проявленный такт, Марченко тщательно отбирал слова, не забывая, что зоринская служба по нелегальному прослушиванию его служебного телефона могла быть все еще задействована.
— Сообщите мне, пожалуйста, из-за чего поднялся шум?
Майор немного поколебался.
— Товарищ Зорин сделал очень краткое распоряжение. Вы и все остальные генералы должны прибыть на прием сегодня в девятнадцать ноль-ноль на теплоход «Максим Горький», стоящий у причала в Речном порту на Москве-реке.
— Продолжайте, Игорь Игоревич.
— Все. Остальное — мелочи, товарищ генерал.
Марченко был потрясен. Почему Зорин разбушевался? При чем тут его распоряжения по поводу заурядного то ли совещания, то ли банкета? Что надумал этот мерзавец на сей раз?
— Игорь Игоревич, сообщите в секретариат заместителя Председателя, что вы передали мне распоряжение.
— Что еще прикажете?
На мгновение Марченко вообразил себе дебоши и чудовищные пьянки, которые устраивали он и его коллеги на этих ежегодных кутежах. Такие «приемы» всегда сопровождались обменом сплетнями, дурацкими поступками и «укреплением великого чекистского братства КГБ».
— Секретариат будет спрашивать, намерен ли я присутствовать. Скажите, Игорь Игоревич, что я планирую прибыть, как всегда.
— А как будет с дальнейшими контактами между вами и секретариатом?
— Я сам буду выходить на них, Игорь Игоревич. Не волнуйтесь.
Расшифровка разговора легла на стол Зорина еще до того, как порученец Марченко успел известить секретариат заместителя Председателя на шестом этаже. Зорин тотчас позвонил Азимову.
— Слушаю! — Азимов пребывал не в лучшем настроении, о чем свидетельствовало наматывание четок на мизинец.