При виде двух «ночных бабочек» Марченко расслабился. Он ступил на ковер в проходе к кают-компании и подумал, что девиц специально поставили там приветствовать его. Яркая губная помада, щедрый мазок румян и пышные волосы крашеной блондинки действовали возбуждающе. Проститутки были одной из приманок, завлекших Марченко сюда в такой поздний час и такое ответственное время.
— О, дорогой! Как приятно тебя видеть!
Марченко словно преобразился. На месте грубого безжалостного автократа, который руководил отделом в КГБ и одновременно гангстерской империей, стоял климактеричный шестидесятилетний мужчина, имеющий деревенскую жену-старуху и скорее воспоминания о женских ласках, чем потребность в них.
Щеголеватый молодой майор упорхнул, спросив разрешения, на свое место у трапа. Музыка гремела, корабль качался, звуки мощного репродуктора и громкие голоса доносились с нижней палубы. Прежде всего Марченко жаждал водки и пива. Затем ему нужен был, как ныне выражались, секс. Он хотел верить, что действительно нужен.
— Встретимся позднее, дорогая. — Генерал выдал шутливый поцелуй, затем состроил недовольную гримасу.
Марченко взял рюмку у толстого официанта, стоявшего наверху лестницы. Затем принял вторую. Почувствовал приятное тепло в животе. И следом раздражение, когда попытался сойти вниз и пробраться сквозь плотную толпу.
Он искал знакомых. Генералов, полковников. Любого, с кем можно было повспоминать, поговорить о делах чекистских. Он терялся от того, что все еще никого не встретил. Неужели состав КГБ изменился так быстро и так серьезно? Лишь манящие взгляды проституток предлагали удовольствие, но вовсе не то, которого искал в данный момент Марченко.
Музыка гремела. Дым, разноцветные огни и шум отрицательно действовали на его настроение. Он опрокинул третью рюмку прямо в горло и в расстройстве раздавил рюмку в ладони, но не поранился и, сердито повернувшись, направился к лестнице.
Вдруг он наткнулся на женщину. Высокую, стройную, в плотно облегающем ярко-зеленом платье и высоких сапогах до колен.
— Наташа, — выдохнул он.
Гремел ужасный русский рок. Отчаянно билось сердце Марченко. Он сразу все понял. Он попал в западню.
Глава 47
— Ты убил моего отца, ты, мерзавец! — кричала Наташа. — Ты поверил, что он выдал ваши махинации, сообщил, куда надо, о контрабанде золота из Москвы на западные банковские счета! Что он разоблачил всех вас, подонки!
Кто-то схватил ее за руку, пытаясь утихомирить. Она вырвалась, даже не обернувшись.
— Тебе в Германии учинили настоящий допрос, верно ведь, товарищ Марченко? Кое-что пронюхали о твоих делишках. И они обнаружили, в чем смысл работы моего отца. Не в том, чтобы тайно обслуживать вас, а вести обычную работу резидента в Бонне. Вы подумали, что отец выдал секреты о всех вонючих богатствах, переправленных на Запад. Вы решили уличить его в предательстве своей шайки, поэтому ты заставил меня спать с тобой и платил мне, чтобы я предала своего отца, а я не понимала, как зверски вы собираетесь расправиться с ним. А когда стала догадываться, оказалось слишком поздно.
Она кричала, ей никто не мешал, и испытывала от этого небывалое облегчение, сбрасывая тяжкое бремя того, что знала: о гибели отца, о мерзостях своры, в которую ее втянули и обманом, и силой приказа. Она теперь не боялась никого и ничего.
— В Германии мой отец был больше не нужен, ведь так? Берлинская стена пала. Хоннекер со своим режимом и «Штази» полетели к чертям. И верный товарищ, честный генерал, коммунист, мой отец вернулся в Москву. Но вы не оставили его в покое, Марченко.
Ей не удалось заставить Зорина рассказать, что он знает о смерти Александра Александровича. Мог бы Поляков, но не выполнил обещания. Ей пришлось доходить своим умом, и теперь она была уверена, что не ошиблась в догадках.
— Вы встретились с Александром Александровичем на его квартире, но не захотели слушать его объяснения. Вы пришли убить его. Вытащили на балкон и сбросили вниз. Все, что ваш патологоанатом написал в заключении о смерти, — сплошная ложь. Это не было «несчастным случаем в результате неуравновешенного состояния»! Ты убил его, ты, дерьмо!
Присутствовавшие наконец забеспокоились. Одни поощряли Наташу говорить дальше, другие выкрикивали весьма нелестные слова в лицо Марченко. Незнакомая рука снова схватила локоть Наташи, на этот раз крепче, больнее. Она со злостью вырвалась и продолжала обличать своего начальника и любовника.