- Че-то я очкую, - наконец произнес Полковник.
- Да успаку-у-уйся. Я и сам сто раз так делал. Не паникуй раньше времени, - попытался подбодрить его Сергей. - Мало ли какие обстоятельства. Может быть, им на пути попалась молочная ферма, а доярки не хотят отпускать таких быков-производителей.
***
Выходя с гостями за калитку, хозяин виновато произнес:
- Извините, братцы, отвезти к реке, к сожалению, не могу, супруге обещал до вечера огород вскопать, пока она из Переславля с внуками не вернулась. Восемь соток, хоть и не много, но все же...
- И вы это один вскопаете?
- Зачем один, с Лениным в башке, с лопатой в руке. Да вы не волнуйтесь, у меня ручной мотоплуг есть.
- Огромное вам спасибо, Николай Иванович, вот...- Генка полез в карман.
- Деньги предложишь, собаку спущу! - И даже углубившийся на правой щеке шрам не испортил обезоруживающую улыбку. - Идите все время этой дорогой, а на том месте, где я вас подхватил чуть правее возьмите, метров через пятьдесят тропинку увидите. Она вас прямо к "шашлычной" приведет. Так короче.
- К какой "шашлычной", удивился Лешка.
- Ну, там, где столики на берегу стоят, и где местная молодежь отходами цивилизации срет. Вы ведь там высадились?
- Да, верно.
- Извините, можно напоследок бестактный вопрос? - не удержался Алексей. - Вы ведь, я знаю, все равно не обидитесь.
- Валяйте.
- Откуда у вас этот шрам?
- Долгая история. Во время войны, я пацаном был. Фашист один... Ну да ладно, ребятки, это действительно долгая история. Не обижайтесь, вам пора.
Мужики, снабженные старыми автомобильными камерами, вышли со двора Иваныча и взяли направление к реке. Долго шли молча, переваривая услышанное за время общения с радушным хозяином.
- Этот, так сказать, трофейный "Цундап"... - начал первым Алексей.
- Я тоже подумал, - прервал его Гена. - Но даже не это главное. Его неизвестной миру марки машина, разговоры о Советском Союзе...
- Да, генсек компартии, фамилии членов политбюро - незнакомые, странные названия структур, фирм и прочего. Либо он не в себе, либо мы сейчас в параллельной реальности.
- А еще, возможно, ход истории в прошлом изменился, и мы оказались в нашем 2011-м году, но мир развивался чуть-чуть по-другому. Впрочем, судя по его словам, изменилась история не кардинально, так, небольшая коррекция.
- Да, ты помнишь его фразу, мол после взятия Берлина в ноябре 1946 года, его дивизию перебросили на Японский фронт, где его контузило при взятии...э-э-э..., забыл название.
- Лишучженя.
Ребята согласились, что они правильно не стали настаивать на оговорке ветерана насчет победы в Отечественной в 46-м году. Но, если допустить, что слова Иваныча - правда, то война кончилась на год позже, чем в их родной реальности.
Минут пятнадцать шли без разговоров. Каждый думал о своем. Начался лес. Присели на поваленное дерево и решили перекурить.
- Не нравится мне все это. - Глаза Алексея казались отсутствующими. - Может быть, нас и дома-то не ждут. Может быть, его и вовсе нет у нас теперь, или родители не те, и мы их не узнаем? Жены, дети...
- Нет, если мы родились и так выглядим, то родители те же самые, а вот жены, дети... У кого-то, может быть есть, у кого-то нет. И вообще интересно, те же ли самые? А может быть такое, что жены те же, а дети другие? Ну, внешне похожи, а по характеру отличаются от тех, кого мы воспитали?
- Охренеть можно! Слушай, давай сходим в город, посмотрим, что и как, поговорим с людьми? По обстановке, по разговорам, по тем же машинам поймем, кто сошел с ума, мы или Иваныч.
- Можно было бы, - кивнул Генка, - но нас ребята ждут. Серега наверняка уху замутил. Сегодня починим лодки, переночуем на острове, а завтра пристанем на привал у какой-нибудь деревни и все разузнаем. И, скорее всего, надо будет возвращаться домой.
***
Схема входа и выхода из сплавов по разным рекам была отработана годами. Все приезжали в пункт А - ближайшую к выбранной для путешествия реке деревню на своих машинах. Платили немного местным за присмотр за тачками и сплавлялись километров пятьдесят-семьдесят вниз по течению. Сказка продолжалась дней пять. Затем выходили на берег в пункте Б - другой деревне, также близкой к реке. Все это заранее определялось по карте. Кто-то шел до трассы, ловил попутку в обратном направлении, доезжал до пункта А, садился в свою машину, доезжал до пункта Б, забирал ребят и вез всех в пункт А до своих авто. Оттуда уже все разъезжались по домам. Сейчас же было неясно, существует ли та деревня, откуда двинулись в поход, сохранились ли машины, которые там оставили, и что вообще изменилось в мире.
- Что ж, наверно ты прав, ребята точно заждались. Скучно им без нас водку пить, которая наверняка уже стынет. - Лешка втоптал бычок в землю.
- Тогда хорош курить, пошли быстрее.
Однако ни ухи поесть, ни выпить друзьям вместе в тот день так и не удалось.
***
- Лучше бы поплыл я. - Игорь нервно ерзал на раскладном стульчике возле импровизированного столика из рюкзаков и посматривал на противоположный берег. - Ожидание в бездействии - кошмар.
Сергей ничего не ответил и налил по стопке. Не дождавшись друзей, они все же решили поесть ухи и хлопнуть по паре рюмок.
- Ладно, думаю, все будет хорошо. Давай хряпнем за успех нашего сплава.
Ребята подняли походные латунные стопки, чокнулись, выпили. Игорь зачерпнул из миски полную ложку, поднес ко рту, втянул ноздрями дурманящий запах наваристой ухи, подул, открыл рот и тут его словно обухом по голове садануло, - безмятежную, распаренную тишину разорвал звук автоматной очереди. Стреляли на противоположном берегу. Примерно там, где утром высадились Генка с Лешкой. Игорь бросил ложку и резко вскочил. Сергей, коротко матюгнувшись, кинулся к палатке, где лежал бинокль.
***
За несколько минут до того как Полковник и Писатель сели за уху, Гек и Алекс закончили короткий привал, перекинули через плечи как шинели-скатки автомобильные камеры, которыми Николай Иванович снабдил путешественников, и двинулись сквозь лес по тропинке. Ее, по описанию старика, они отыскали в лесу довольно быстро.
- Вон уже вода видна. - Алексей оглянулся на шедшего сзади Генку и ускорил шаг. - Я уже чую запах ухи.
- Хальт! Хенде хох! - кто-то гортанно гавкнул сзади. Денисова мгновенно пробили размером со спелый виноград мурашки, - голос был явно не Генкин. Лязг затвора также не предвещал ничего хорошего. Он медленно повернулся. Перед ребятами на расстоянии пяти-семи шагов стояли офицер в полевой эсэсовской форме (парни поняли это по черным с двумя молниями петлицам) и два автоматчика по бокам. Холодная вороненая сталь МР-40, которые в простонародье почему-то ошибочно называли "шмайсерами", зловеще поблескивала в пробивающихся сквозь листву солнечных лучах. Из дул, направленных ребятам в грудь, веяло смертельной тоской.
- Мужики, вы чего тут, кино снимаете что ли? - начал Генка и сделал шаг навстречу эсэсовцам. Один из автоматов харкнул порцией свинца. По перепонкам ударила оглушающая дробь. Крошка скошенных веток и листьев легла на волосы и плечи оторопевших друзей. Рефлекс, и в долю секунды морды оказались на земле во мху, руки прикрыли головы. Как будто это могло защитить от пуль. Полупустая пачка "Marlboro" с подаренной братом зажигалкой внутри отлетела в кусты.
- Вы что творите? Мы... - Алексей попытался приподняться на локтях. Но резкий удар сапогом в правое подреберье, пронзившая внутренности, словно шилом, боль и звездный хоровод в глазах отбили у него охоту к дальнейшему вербальному общению. Эсэсовцы, или кто они там были, напротив, решили высказаться:
- Ауфштейн, кертмахен! Шнель, Иван!