Примечание
Количество игроков, которые могут принять участие в выполнении данного квеста, не может превышать пятнадцать единиц. Также дополнительно вы можете привлечь на свою сторону НПС, но не более пяти единиц.
Примечание
Возможны индивидуальные дополнительные награды игрокам, положенные за наибольший вклад в общее дело.
Примечание
В случае поражения отношения с НПС Рахманом будут испорчены, также вы лично будете лишены возможности повторно взять данный квест.
Принять?
С личными наградами все понятно, а вот коллективные… Опыт, золото, репутация — и все без четких значений. Нет, точно что-то новое. Хотя логика более-менее ясна — чем дальше пройдешь живым и лучше будешь драться, тем больше перечисленного получишь. Плюс маленький гарантированный бонус за участие в виде жетонов и шкатулки.
— Эй, Хейген, ты идешь? — донесся до меня голос Антония. — Или сначала хочешь глянуть на то, как мы твоих дружков пластать станем?
— А я вон ту не сразу убивать желаю, — добавил кто-то с гадливыми нотками в голосе. — Прусь от лысых баб! Ребята, никто не против, если я с ней немного поиграюсь?
— Если даже не сегодня, то как-нибудь потом я до тебя доберусь, — на редкость спокойно произнесла Мысь. — Слово даю. Тогда и поиграемся вволю.
— Сдается мне, что это люди тебе не друзья? — уточнил Рахман. — Я прав?
— Они мои враги, — подтвердил я. — Извини, но надо идти, а то они подумают, что я струсил.
— Иди, друг мой, иди, — кивнул Рахман. — И вправду — не стоит заставлять врагов ждать.
Перевес вправду был не в нашу пользу. Как только я присоединился к своим сокланам, то противники почти моментально окружили нас так, что мы оказались в кольце.
— Может, не будем валять дурака? — прогудел из шлема Антоний. — Бросайте оружие на песок, тогда умрете быстро. Обещаю, так будет. Разве что вон того вонючку мы с собой прихватим, он потешный. Элина любит всяких фриков, станет ей подарком.
Выходит, этот черт в консервной банке понял, кто перед ним. С одной стороны, это хорошо, Флоси теперь ничего не угрожает, они станут стараться взять его живьем. С другой — очень, очень скверно. Если верховный жрец Тиамат попадет в руки Мессмерты, то я даже гадать не возьмусь, чем все кончится. Одно предельно ясно — моя небесная покровительница станет рвать и метать, а первым под раздачу божественных тумаков точно попаду я.
Если выберемся из этой переделки, запру бывшего туалетного в замке и приставлю к дверям охрану. Пусть он лучше там спивается.
— Экая ты говна! — Флоси высморкался на песок, а после вытер нос рукавом. — Я ж тебе «кровавого орла» за такие слова врежу! Или нет. Я тебя в песок закопаю, поверх костер разведу и часика полтора подожду. Получится рыцарь в собственном соку, мясо будет мягкое, нежное.
Шеркон рассмеялся, его поддержал Вахмурка. Да и я хохотнул, при этом понимая, что шутка-то мрачноватая, с каннибальским душком.
Но, если что, я сам за лопату возьмусь, чтобы ямку вырыть, а после дров добуду. Даже тут, в пустыне.
— Каждый сам творец своей судьбы. — Рыцарь стукнул мечом по щиту. — Умрите же!
И вот в этот самый момент, когда казалось, птица синего цвета с надписью «удача» на крыле уже слетела к Антонию с небес прямо в руки, на его шлем откуда-то сзади обрушилась огромная дубина, которая буквально вдавила голову рыцаря в плечи. Прямо как в мультфильмах, честное слово. Он еще и звук издал забавный, нечто вроде «элп».
Так что птица, может, и слетела, конечно. Но, сдается мне, исключительно затем, чтобы ему на голову нагадить.
Интересно, где боец Рахмана в этих гиблых песках такую дубинку раздобыл? Тут дерево, как было сказано чуть ранее, в изрядном дефиците.
Уже второй раз за последние дни мои враги получают удар в спину тогда, когда они этого не ждут, с той, правда, разницей, что в первый раз я и сам ничего такого не предвидел, потому удивился не меньше, чем враги. А тут нет, все ожидаемо. Вот не случись этого, тогда да, моему изумлению не было бы предела.
Кривые и широкие сабли пустынников в первую очередь обрушились на хлипкие кожаные доспехи лучников, которые уже собирались превратить нас в подушечки для иголок, а также двух магов, которые перед смертью и вскрикнуть-то не успели. Рахман, похоже, отлично разбирался в том, кто должен умереть сразу, а кто потом.