Дзинь! Письмо пришло. Не иначе как от Элины.
— Нет так нет, — неожиданно покладисто согласилась глава «Гончих». — И не надо. Хейген, что у нас дальше?
— Насилие и смерть, — охотно ответил я. — Как обычно.
— А если в деталях?
Выслушав меня, она сразу же сообщила:
— «Великая М», их, родимых, потрошить будем. Можно, конечно, еще «Меч и посох» потрепать, насколько мне известно, ты с ними тоже не сильно ладишь, но нужно ли? Сайрус пока вроде притих, для чего будить спящую собаку?
Все-то она знает. Вот интересно, у меня только один ее соглядатай в клане или их больше?
— Ну что, пошли? — азартно предложила мне Седая Ведьма. — Заодно и твои ребята развлекутся. Думаю, они от роли загонщиков не откажутся же? Сафари, особенно когда в качестве дичи выступает тебе подобный, это всегда взрыв эмоций.
— Давай не сегодня, — попросил я. — Хочу из игры выйти, вымотался что-то.
Если сейчас на это сафари пойти, Ведьма не успокоится, пока мы десятерых вражин не прикончим. Такой она человек, не любит бросать дело на середине.
Наверное, тут можно было бы посокрушаться на тему, что нет у меня ее целеустремленности и хватки, но зачем? Что выросло, то выросло. Потому я вместо того, чтобы локомотивом переть по квестам, используя ситуацию, сложившуюся в мою пользу, вылез из капсулы и завалился спать. Игры приходят и уходят, а здоровье — оно одно. Что физическое, что психическое.
Разбудила меня Вика, причем без всяких милых шалостей в стиле романтического кино вроде щекотания носа или дутья в ухо. Она тряхнула меня за плечо, убедилась, что я открыл глаза, и произнесла:
— Нет, ну какая скотина!
Глава 5
в которой речь пойдет о пакостях, которые делаем мы и которые делают нам
— Кто скотина? — сонно осведомился я. — Ты обо мне?
— В том числе, — подумав секунду, ответила Вика. — Но вообще я про Голицына. Ты не поверишь, он притащил сегодня к нам двух своих приятельниц и заявил, что это наши новые сотрудницы. Запросто, будто так и надо. А когда я сказала, что все подобные назначения согласовываются с тобой и нашим вышестоящим руководством, он только засмеялся. И эти две овцы тоже! Мол, я тут главный папка, мне решать, кто и где работать станет, а ваше мнение никому не интересно.
Да она в бешенстве! Причем таком, которое называют «белым калением». И подозреваю, дело как раз в том, что над ней посмеялись, да еще на глазах у всех. Плевать ей на служебное, когда личное задето. Но при этом она не забывает в рассказ вставлять детали, которые, по ее мнению, могут заставить меня взвиться под потолок и начать действовать в ее интересах.
Хотя, конечно, новый главред палку-то перегнул, перегнул. Я понимаю — мама-папа и дяди-тети во власти, золотая ложка изо рта с рождения торчит, слово «нет» ему за всю жизнь только один человек, скорее всего, сказал, но некие красные линии все же видеть следует? Он ведь не совсем же дурак, судя по нашему с ним разговору?
Или совсем? А я просто составил о нем ложное впечатление?
— Не ори, — попросил сожительницу я и потянулся. — А-а-ах! Вот на хрена на ночь глядя заснул, а? Теперь колобродить до утра стану.
— Это единственное, что тебя сейчас волнует? — возмутилась Вика и свирепо засопела. — А то, что нас, по сути, на четыре кости поставили, нет?
— Зая, никто нас никуда не ставил, — зевнув, произнес я. — Угомонись. Просто новая метла пытается чисто мести, попутно объясняя всем, что они либо будут жить по его правилам, либо не будут жить вообще. Я уже упоминал о том, что он эту парочку пытался мне всучить, только тогда ничего не вышло. Естественно, отказ нашего «золотого мальчика» возмутил, и он при первом же удобном случае решил объяснить мне, тебе, нашим карапузам и Шелестовой персонально, что все равно будет так, как он решил. Вот так вот, явочным порядком.
— И что теперь? — нервно уточнила Вика. — Прогнемся? Проглотим?
— Кстати, я бы что-нибудь проглотил. Отбивную там или солянку. Пошли пожрем, а? Даже готовить ничего не надо, в столовую сходим, так быстрее.
— Киф, не беси меня!
— О, знакомые интонации! — умилился я. — Дорогая, поздравляю тебя, наши отношения вышли на новый уровень!
— Какой еще уровень?
— В конкретно моем случае стандартно-классический — «ты меня не слышишь, бесчувственное бревно». В этом есть определенные плюсы, можно хоть как-то планировать личное будущее. Тарелки в стену метать станешь?
— Нет, — насупилась Вика, ее губы чуть подергивались, выдавая намерение заплакать. — Какой смысл? Они тут небьющиеся.