- Зато ты идешь вниз по лестнице, ведущей вверх, - парировал Воланд, - и твой путь также бессмысленен.
- Отпусти на волю заблудшие души твоих темных слуг. Они достаточно послужили тебе. Их души раздираются и стремятся к успокоению. Я отпущу им грехи и дам покой.
- Ты говоришь о невозможном. Ты уже не любишь людей, после их падения. Зачем же тебе заботиться о них? К тому же, они не люди и никогда ими не были, поэтому у них нет и не может быть того, что ты именуешь греховным.
- Я не отказался от людей, а простил их и отпустил им все их грехи. На кресте я прожил жизнь человеческую и понял людей. Я знаю, кем были твои слуги. И кем был ты. Ты ведь не всегда служил Злу.
- Ты не можешь этого знать, хотя бы потому, что даже я этого не знаю.
- Тогда послушай одну давнюю историю.... Когда-то, во тьме веков, на Небесах, среди прочих ангелов, находился и сын красавицы Зари, с рождения несший на себе печать совершенства, полноты мудрости и венца красоты. Зная об этом и возгордившись, однажды, он вознесся над другими и прокричал, что будет выше звезд небесных и вознесет туда престол свой, став подобием Всевышнего, а, может быть и заменив его. За свою гордыню он был низринут Небесами на Землю. И не один, поскольку успел увлечь за собой часть воинства небесного....
Воланд пораженно молчал.
- ... Не они ли твои верные слуги, которых, в насмешку называешь ты Фаготом, Азазелло и Бегемотом. Подлинное имя твое - Люцифер.
Воланд лишь поднял глаза на собеседника, ничем не подтверждая его слова, но и не опровергая.
- ...Азазелло же ранее звался Апполионом. В переводе с греческого это означает - "губитель" и этим все сказано. Велиал, в личине Бегемота, твой верный пес и лицемер, обманет хоть кого лоснящеюся статью и мнимым мирным видом. Фагот, чье прежнее имя Вельзевул, своими сладкими речами и ловким словоблудством, за правду выдаст всем любую ложь и опутает ею любого праведника, как сетью. И Гелла - твой вечный спутник, злой дух и бывший падший ангел Асмодей. Но ты уже и невинные души превращаешь в проводников Зла - пример тому Маргарита.
Воланд продолжал безмолвствовать, никак не выражая своего отношения к сказанному.
- Ты - первый, кто придумал грех, изведя его из себя самого, в силу непреодолимой гордыни....
Каменное лицо Волана ничего не выражало. Ошеломленный услышанным, он безмолвствовал. Воспоминания мутным пенящимся потоком охватили его сознание, ничего не забывшее и почти все знавшее наперед. Почти все....
Он разделался с надменным Тиберием, не пожелавшим исправить ошибку Понтия Пилата и подтвердить вынесенный Иисусу синедрионом приговор. Маргарита выполнила поручение быстро и качественно, несмотря на то, что это ей пришлось делать впервые.
Он отомстил непокорному Риму. Азазелло, под именем Алариха, собрал воедино все вестготские племена и двинул их на столицу империи. Рим был полностью разрушен и разграблен.
Он расправился со Сталиным. Фагот, во время одной из дачных оргий, недрогнувшей рукой бросил в его бокал с вином щепотку порошка - смесь растертых семян дрока и корневища брионии. Никогда ничем, кроме простуды, не болевший вождь вдруг стал испытывать сильные головные боли - сосуды головного мозга начали разрушаться, и процесс этот был необратим.
Под чьей личиной выступал Фагот? Читатель ни за что не догадается.
Пока еще не время рассекречивать архивы. Хотя, возможно, кто-то проницательный вспомнит облик людей из ближайшего окружения Сталина и сравнит их с внешностью и поведением Фагота.
Он уничтожил и созданную Сталиным державу. Человек с пятном на лбу, начавший перестройку.... Не напоминает ли он хвастливого, но мудрого Бегемота, который не мог превратиться в древнем Иерусалиме в человека, именно, из-за выступавшего пятна, которое в те времена означало меченность сатаной и вело его обладателя прямиком на костер. С его маниакальной обстоятельностью.
Эти действия не являлись мелкой мстительностью. Это был принцип - не исполнившие его волю должны быть уничтожены. Это был один из основополагающих принципов исповедуемого им Зла, одной из составляющих Зла.
Уничтожались народы, государства и их правители. Он дробил религии и сеял между ними вражду.
- Вера - вот тот барьер, который не позволит объединиться человечеству, - считал Воланд, - нетерпимость к чужой вере взорвет мир, в конце концов.
В начале третьего тысячелетия ему удалось столкнуть лбами две крупнейших мировых религии, назревала третья мировая война - вновь Зло одерживало верх....
...И внезапно, в голову ему пришла парадоксальная мысль, разом разрешившая все проблемы и сомнения. Если не будет борьбы Добра со Злом, если исчезнет наше противостояние, чем будет мое предначертание? В чем же тогда будет смысл моего существования?
А, ведь, это и есть - Истина.... Вот оно искушение.... Последнее искушение....
МИФ, СВИДЕТЕЛЬСТВО И ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
О романе В. Иванова-Смоленского "Последнее искушение Дьявола, или Маргарита и Мастер"
...Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.
Б. Пастернак. Гефсиманский сад
Художественная рецепция этико-эстетических ценностей, переживших столетия и даже тысячелетия, иными словами - мифологии и литературной классики, предпринималась на всех этапах развития мирового искусства слова, включая ХХ век. Что касается рубежа ХХ-ХХ1 столетий, названная тенденция, очевидно, не только не утрачивает своего значения, но и становится одной из определяющих слагаемых творчества многих конкретных писателей разных стран и литературного процесса в целом. Причин тому немало; среди существеннейших из них следует выделить потребность человека, переживающего ситуацию безусловного мировоззренческого кризиса и рушащейся ценностной иерархии, в некой более или менее прочной нравственно-философской опоре, своего рода гаранте стабильности. Таковым сегодня, как и прежде, справедливо видится духовное наследие - живое воплощение связи времен и поколений.
Разумеется, в ряду разнообразных мотивов обращения современных авторов к культурной традиции чрезвычайно важны и мотивы собственно эстетические, поиски новых художественных возможностей изображения человека и мира. Ведь всякое талантливое, творческое освоение наследия сулит новые открытия - не только и не столько даже в самом наследии, сколько в современной писателю действительности.
Вряд ли необходимо доказывать, что особенно притягательными для художников слова были и остаются произведения литературы, в той или иной степени основанные на материале Книги книг. "Библия - бесконечность", - очень точно сказал в свое время российский философ В. Розанов; посредством содержащихся в ней образов и сюжетов все новые авторы стремятся придать своим повествованиям обобщеннно-символический, предупредительно-прогностический смысл, пытаются помочь современникам сопоставить личный духовный опыт с общечеловеческим, с праопытом.
Именно в русле художественного осмысления русской классики создал свою новую книгу белорусский русскоязычный писатель Валерий Иванов-Смоленский.
В. Иванов-Смоленский, член Союза писателей Беларуси (его настоящее имя - Валерий Григорьевич Иванов; по роду деятельности - юрист-практик с более чем 30-летним опытом работы в органах прокуратуры, коллеги отзываются о нем как о профессионале высочайшего класса), достаточно хорошо известен отечественному и российскому читателю своими остросюжетными книгами "www.оборотень.ru", "Записки кладоискателя", "36 часов из жизни прокурора", "Капкан для оборотня" о содержании которых говорят сами названия.
Новый роман В. Иванова-Смоленского "Последнее искушение дьявола, или Маргарита и Мастер" представляет собой художественную интерпретацию "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова - книги, которая не только во многом основана на мифе, но и сама давно стала своеобразным мифом, полным тайн и загадок.