Шаров слегка присел и, озираясь, медленно попятился к раздевалке. Кричали явно не ему, но в полутьме, озаряемой то и дело выскакивающей из-за туч луной в точности ничего нельзя было утверждать.
Укрывшись позади бетонного блока, он осторожно выглянул. Тяжело ступая, со стороны стадиона к дороге вдоль поля, откуда он пришел, пробежали двое мужчин с винтовками в руках. Через пару минут за ними последовал низенький человек в штатском. В руке его сверкнул пистолет. У светлой дорожки, огибающей стадион, мужчина вдруг остановился и, поигрывая оружием, уставился в сторону раздевалки. Их разделяло метров сорок. Шаров почувствовал, как по спине побежали капельки пота. Ветер вдруг умолк и стало необыкновенно тихо — только далекая канонада на западе словно неуместный фон нарушала эту тишину.
Мужчина переступил с ноги на ногу. Под его ботинком скрипнул песок. Он кашлянул — хрипло и натужно, сплюнул мокроту и злобно выругался.
Ни жив ни мертв, Шаров вжался в холодную шершавую стену. Если придется бежать — то куда? Он всмотрелся в темноту — за лесной полосой, ограждающей стадион не было видно ни зги. Там дальше — высокий забор. Если придется бежать, его нужно будет перепрыгнуть. Шаров затаил дыхание, сжался как пружина, готовый сорваться в одно мгновение. Каждая клеточка его организма напряглась, будто бы он застыл на старте, стадион замер, боясь вздохнуть и невидимые зрители уставились на судью.
Мужчина вновь шаркнул ногой, — протяжно, словно растирая что-то и тут до Шарова долетел запах табака — штатский курил, оглядываясь по сторонам. Затем он бросил папиросу на землю, посмотрел на лестницу, ведущую к стадиону и быстрым шагом направился вдогонку убежавших вперед бойцов.
Шаров осторожно выглянул из укрытия. Мужчина вышел через приоткрытую в заборе калитку, обернулся, замотал ее цепью — однако замка на цепи не было. Еще раз окинув взглядом стадион, штатский растворился в тени.
Выждав еще минут десять, он вдруг почувствовал сильную дрожь — тело словно заколотилось в судорогах, — холод, смертельная опасность давали о себе знать. И, когда, наконец, начальник патруля ушел, напряжение рухнуло. Шаров опустил ладони на мокрую землю, сосчитал до десяти, концентрируя в животе комок жара, как делал перед забегом, и когда дрожь отступила, рывком поднялся. Пригнувшись, он побежал в сторону калитки. Нужно было уходить, пока сюда не пришел еще кто-нибудь.
У поворота он замедлил бег и посмотрел на лестницу стадиона. Глаза, привыкшие к темноте выхватили пятно — бесформенное, словно куча грязи, которых здесь, да и по всему городу было предостаточно, оно, тем не менее, выглядело как-то пугающе.
Поборов искушение тут же выбежать за ограду, Шаров прислушался и подбежал к этой куче. Нагнувшись, чтобы разобрать в темноте, что же это — он тут же отпрянул. На него смотрели безжизненные стеклянные глаза мужчины, с которым он только что разговаривал в раздевалке.
— Тренер… — прошептал он, окаменев от ужаса. Поднял взгляд и увидел ту самую арку, где была сделана фотография — и вдруг солнечный погожий день, наполненный смехом, счастливыми голосами людей, гулом стадиона всплыл в его памяти с удивительной ясностью, как будто все это было только вчера.
Он стоит у арки рядом с тренером, мимо прошла влюбленная парочка и он окликнул их, ребята обернулись. Увидев спортсмена в майке «Динамо», сразу же узнали его и заулыбались.
— Андрей Викторович! — воскликнул парень, — неужели это вы? Правда⁈
Он кивнул и тоже широко улыбнулся.
— Не могли бы вы меня сфотографировать с моим тренером? — попросил Шаров парня и тот сразу же согласился.
Щелкнул затвор камеры, Шаров повернулся, продолжая улыбаться и поймал во взгляде тренера какую-то тень, будто что-то пролетело между ними темное и неприятное.
Он покрепче сжал сумку, которая приятно согревала тело и потянулся за камерой.
Девушка спросила:
— А вы не дадите нам автограф? Извините, больше не на чем писать, — смущенно сказала она, протянув коробку конфет. — На обратной стороне.
Шаров повернулся к тренеру.
— Позвольте ручку, Александр Андреевич!
Тот вынул из нагрудного кармана ручку. Шаров ненароком коснулся его пальцев. Несмотря на теплый вечер, они были холодные как лед.
Он расписался на коробке конфет и ребята пошли на стадион, оставив спортсмена и тренера возле арки.
— Пора, — вдруг сказал мужчина. — Осталось пять минут. Ты, как всегда, опаздываешь. — Он пристально посмотрел на Шарова и во взгляде его промелькнул все тот же странный холод.
— Может, он догадался, или как-то узнал? — подумал Шаров. — Нет… этого не может быть…