– Сейчас не время для этого, Дент.
То ли потому, что она сорвалась на крик, то ли потому, что назвала его по имени, а может, потому, что он заметил в ее глазах слезы, но Дент понял, что она расстроена, и не стал настаивать на своем.
Он отошел от Беллами, посмотрел на отъезжающий лимузин, затем вернулся и констатировал очевидный факт:
– Ваших родителей с вами нет.
– Отца положили в клинику, Оливия осталась с ним. – Поскольку Дент промолчал, Беллами воспользовалась этим минутным затишьем: – Я подожду вас вон там.
Она снова обошла его, причем оглядываться не стала. Если он зол из-за книги, то пусть летит назад без нее, размышляла Беллами. Пусть бросит ее здесь одну, и тогда ей придется вернуться в Остин рейсом коммерческой авиалинии. Впрочем, ничего страшного она в этом не видела. Может, так даже будет лучше.
Как уже несколько раз в течение дня заметила Оливия, встреча с Дентом, даже спустя столько лет, была ошибкой. Беллами же по наивности считала, будто это вернет ей душевное спокойствие. Какая же она идиотка, что не прислушалась к совету Оливии и, что еще хуже, нажила себе нового врага.
У автоматов с газировкой Беллами положила в стаканчик кубики льда и, наполнив его диетической колой, села за столик, радуясь тому, что сейчас в закусочной пусто. День во всех отношениях выдался тяжелым. Неудивительно, что сейчас она – комок нервов. Ей требовалось несколько минут, чтобы успокоиться и приготовиться к неизбежной стычке с Дентом Картером.
В огромное окно Беллами наблюдала за тем, как Дент, зажав под мышкой ее книгу, шагает к своему самолету. Она не разбиралась в авиационной технике, но его крылатая машина ей понравилась – белый двухмоторный самолет с голубой полосой. Пронаблюдав за тем, как самолет заправили горючим, Дент что-то проверил на левом крыле, затем опустился на корточки и осмотрел шасси. Выпрямившись, отряхнул руки и, обойдя крыло, подошел к хвосту самолета. Все его движения были ловкими, четкими: сказывался немалый профессиональный опыт.
Сколько же ему сейчас? Тридцать шесть? Тридцать семь?
Он на два года был старше Сьюзен.
Все это время Беллами мучил вопрос: как прожитые годы обошлись с его внешностью?
Есть ли у него брюшко, появилась ли лысина? Следит ли он за собой или выглядит на свой возраст? Однако никаких резких возрастных изменений она в нем не заметила.
Каштановые волосы оставались таким же густыми и непокорными, как и прежде.
Правда, в уголках глаз стали заметны лучики морщинок, но это лишь потому, что ему постоянно приходилось щуриться во время полетов, когда солнце светит прямо в лицо.
Зрелость и, по всей видимости, годы нелегкой жизни сделали черты лица более резкими. И все же сейчас он казался куда привлекательнее, чем в восемнадцать лет, когда при встрече с ним она начинала заикаться и мямлить, жутко стесняясь брекетов на зубах и прыщиков на лице.
Завершив предполетную проверку, Дент одобрительно сделал знак механикам, что все в порядке, и размашисто зашагал к зданию терминала. Вместе с ним в помещение ворвался порыв ветра. Молодые женщины за стойкой справочной службы тотчас повернули головы в сторону Дента, пожирая его глазами, пока он поправлял и разглаживал галстук на плоском мускулистом животе. Дент снял солнечные очки, небрежно провел пятерней по волосам и направился к столику, за которым его ждала Беллами.
Он принес себе чашку кофе, бросил книгу на столик и сел напротив.
Какое-то мгновение Дент просто смотрел на Беллами. Он явно все еще кипел от злости.
Ей же подумалось, что его серые, с коричневыми крапинками, глаза остались такими же, как и прежде. Но если глаза были ей хорошо знакомы, то его раздражение оказалось для нее явно в новинку.
– Ну, как он, плох? – наконец спросил Дент.
– Отец? Плох. Врач-онколог прописал ему новый сеанс химиотерапии, но он переносит ее так тяжело, что они с Оливией сомневаются, стоит ли продолжать. Да и доктор считает, что он слишком слаб и ему лучше остаться на ночь в клинике.
– Новый сеанс химиотерапии все-таки способен помочь.
– Нет, – мягко возразила Беллами. – Не поможет. С химиотерапией или без нее, он все равно долго не протянет. Его дни сочтены.
Дент отвел взгляд:
– Извините.
Беллами отпила колы и, дождавшись, когда он снова посмотрит на нее, сказала:
– Не надо говорить о том, чего в данный момент не чувствуете.
Дент вытер рукой рот.
– Презираете меня? Отлично. Жаль, конечно, что люди уходят из жизни вот так, но ваш отец никогда меня не жаловал.
– И наоборот.