– Закончим на этом.
В следующее мгновение Дент взял ее под руку и повел к автостоянке.
– Можно еще один вопрос?
Беллами не удостоила репортера ответом.
– Вы уверены, что отправили за решетку именно того, кто убил вашу сестру? Вы не ошиблись?
Беллами так резко обернулась, что налетела на Дента.
Ван Дарбин буравил ее злорадным взглядом.
– В моей завтрашней колонке я задам этот вопрос читателям. Хотите это как-то прокомментировать?
– Оливия!
Та мгновенно отключила телефон и повернулась к мужу, лежащему на больничной койке.
– Извини, что разбудила тебя. Я не думала, что говорила так громко.
– Я не спал, а просто отдыхал.
На самом деле Говард боролся со сном, боясь, что может никогда уже не проснуться.
Он был бы только рад избавиться от боли и покинуть тело, которое пожирало само себя, но он еще не был готов к смерти. Прежде чем отойти в мир иной, ему требовалось уладить кое-какие дела и найти ответы на мучившие его вопросы.
– С кем ты разговаривала?
– С Беллами.
– Она сейчас в офисе?
– Она закончила там дела и просила передать тебе, что все в порядке. – Взяв мужа за руку, Оливия крепко ее сжала. – Боюсь, она раскусила твою хитрость.
– Я знал, что она догадается. Но не сомневался, что она выполнит мою просьбу.
– Вы пытаетесь щадить чувства друг друга и отлично знаете это.
– Я не хочу, чтобы она была здесь и видела, как я умираю. – Говард сжал руку жены, насколько позволяли силы. – Я и тебя хочу избавить от этой неприглядной картины.
Оливия села на край кровати и, наклонившись, поцеловала мужа в лоб.
– Я не оставлю тебя, даже на секунду. Умей я сражаться за тебя голыми руками, я бы так и поступила.
– Нисколько не сомневаюсь.
На мгновение они оба умолкли, глядя друг другу в глаза и притворяясь, будто не замечают слез отчаяния.
Говард никогда не сомневался в любви и преданности Оливии. Ни сегодня, ни в тот день, когда они перед алтарем в присутствии своих детей поклялись в супружеской верности. Тот день, когда они объединили свои семьи и соединили судьбы, стал самым счастливым в его жизни.
Они встретились годом ранее на официальном благотворительном вечере. Говард Листон оказался в числе крупных благотворителей, и в тот вечер его должны были чествовать как самого щедрого участника. Оливия вызвалась регистрировать гостей мероприятия.
Передавая ему карточку с указанием места за столом, она заметила, что на нем криво сидит галстук-бабочка.
Говард неуклюже попытался его поправить.
– У меня нет жены, которая проверяла бы подобные вещи прежде, чем я выйду из дома.
– Мой покойный муж считал, что я идеально завязываю ему галстук. Можно я поправлю ваш? – Оливия отнюдь не заигрывала с ним, она просто встала, обошла стол и поправила ему галстук. Затем вернулась на место и улыбнулась: – Нехорошо выходить за почетным призом с криво сидящим галстуком.
Говард с радостью пообщался бы с ней еще, но его срочно позвали в банкетный зал, где с минуты на минуту должна была начаться торжественная часть. В тот вечер он ее больше не видел.
У него ушла примерно неделя – не говоря о затраченных нервах, – чтобы дозвониться до благотворительного комитета и выяснить ее имя. За те семь лет, что прошли после смерти его жены, он время от времени встречался с другими женщинами. С некоторыми он бывал в ресторанах и даже спал. Правда, никогда не приводил домой, где вместе с ним под одной крышей обитали дочери – Сьюзен и Беллами.
Однако он так ни в кого и не влюбился до того вечера, когда встретил Оливию Макси.
Это была любовь с первого взгляда.
Позднее она призналась ему, что в тот вечер сразу влюбилась в него. Упомянув о покойном муже, она сразу дала понять, что свободна. «Самый мужественный поступок моей жизни – обойти стол и поправить на тебе галстук. Мне требовалось прикоснуться к тебе, убедиться, что ты настоящий».
После года ухаживаний они поженились.
Смерть не слишком страшила Говарда. Иное дело, что ему была ненавистна мысль о том, что он навсегда расстанется с Оливией. Точнее, навсегда оставит ее одну. Он был вынужден откашляться, прежде чем смог заговорить снова:
– О чем еще вы разговаривали с Беллами?
– Она спросила, удалось ли мне отдохнуть ночью. Хотела узнать…
– Оливия, – тихо произнес Говард, давая понять, что ей не удастся ничего от него скрыть. – Я не настолько одурманен лекарствами, чтобы не почувствовать, что ты расстроена. Что случилось?
Оливия вздохнула, стараясь не смотреть ему в глаза: