Здесь я не виделась с ним.
– А с другими мужчинами в Остине вы встречаетесь?
– Нет. Со знакомыми мужчинами у меня исключительно платонические отношения.
Полицейские вновь многозначительно переглянулись. Судя по всему, они решили, что свое дело сделали и им пора идти.
– Мы внесем ваш дом в маршрут наших патрульных машин. Наши сотрудники будут за ним присматривать. Звоните нам сразу, как только заметите что-нибудь подозрительное, даже самые незначительные вещи.
– Спасибо, я так и поступлю.
– Мой вам совет – обязательно установите в доме сигнализацию.
Беллами пообещала, что так и поступит, после чего проводила полицейских до порога.
Проходя мимо Дента, они козырнули, правда, с довольно хмурым видом. Они ушли, пообещав держать Беллами в курсе расследования.
– Скорее ад превратится в ледник, прежде чем они кого-то найдут, – проворчал Дент, как только за блюстителями закона закрылась дверь. – Но пусть в полиции хотя бы будет ваше заявление о взломе. Может, и отпечатки пальцев как-то помогут. Этот безымянный ублюдок, что устроил в вашем доме разгром, наверняка где-нибудь да наследил пальчиками.
Дент провел пальцем по порошку, налипшему на колонну винтовой лестницы, затем вытер его о штанину.
– Помощник шерифа точно таким же порошком обсыпал мой самолет. Если этого подонка, который забрался к вам, когда-нибудь арестуют, то они смогут объединить два уголовных дела в одно.
– Как вы думаете, может, стоило рассказать им про ваш самолет?
– Хотите еще глубже втянуть меня в вашу историю? – вопросом на вопрос ответил Дент и покачал головой.
– Нет, не хотела бы.
– Пусть они прежде поймают подозреваемого. Вот тогда мы и поможем им связать все вместе.
Беллами обхватила себя за плечи и посмотрела на лестницу, что вела на второй этаж, в спальню.
– Я успела полюбить этот дом, но теперь он как будто изгажен этим мерзавцем.
– Давайте я приберу. Кстати, а где хозяин дома? Вы сообщили ему о том, что случилось?
– Он в отъезде.
– Уехал из города?
– Он в Афганистане. Служит в армии. После его отъезда жена забрала детей и перебралась к родственникам в Аризону. Я сняла этот дом на год. Так что беспокоиться не о чем – я все отремонтирую за свой счет.
Дент вытащил из нагрудного кармана визитку.
– Насколько я понял, шурин слесаря, который врезал замок, занимается уборкой и ремонтом квартир, в том числе и покраской. За умеренную плату и книгу с вашим автографом он приведет дом в божеский вид. Он также сказал, что готов за символическую сумму установить вам сигнализацию.
Беллами взяла карточку:
– Обязательно ему позвоню.
– Только сначала давайте зайдем на кухню.
– А там что? Неужели тоже что-то сломано?
– Нет, просто я проголодался.
Через пять минут они на скорую руку соорудили легкий перекус – бутерброды с арахисовым маслом и холодный чай. Дент надорвал пакет чипсов и предложил их Беллами.
Когда она отказалась, он с удовольствием захрустел ими.
– Есть новости из Хьюстона? – спросил он, утолив голод.
– Я с дороги позвонила Оливии. Отец согласился на новый сеанс химиотерапии. Они цепляются за любую надежду, что это хоть как-то поможет ему.
– Вы рассказали ей, что случилось в вашем доме?
– Нет, не стала лишний раз ее волновать. Правда, я призналась ей, что в городе появился ван Дарбин. Очень не хотелось об этом сообщать, но я хотя бы подготовила их.
Пусть знают, что в завтрашней колонке в газете могут написать обо мне.
– Про мой самолет рассказали?
– Нет, и не буду.
– Значит, она считает, что мы с вами расстались после того, как вернулись в Остин вчера вечером.
– Вообще-то, рассказывая о том, что наткнулась здесь на ван Дарбина, я проговорилась, что в тот момент рядом со мной были вы.
– Интересно, что расстроило вашу мачеху больше – то, что вы наткнулись на этого типа, или что были со мной.
– Не надо меня подначивать, Дент.
– Я не подначиваю. Вчера я вел себя вполне корректно, хотя ваша мачеха всегда относилась ко мне так, будто я какашка в бокале с пуншем. Вчерашний день не исключение.
Впрочем, мне наплевать.
– И после этого вы удивляетесь, что она вас не любит.
То же самое Дент мог бы сказать и в отношении Оливии, однако решил промолчать. В конце концов, ее муж умирал, ему оставалось жить считаные дни. Сам он никогда не мучился бессонницей из-за того, что думает о нем Оливия Листон, и не собирался терзаться раздумьями на этот счет.