В письме к Виниусу царь извещает его о своих действиях по поводу жалоб на Орленка: «Min Her Vinius. Писмо твое, апреля 1-го числа писанное, мне отдано апреля 29 д., в котором пишеш об Орленке; и о том я писал князь Федору Юрьевичю. Да и всего владеть ему до сентебря, для того что откупили агличеня. Пожалуй, поклонись всем знаемым; а мы третьего дни, слава богу, возвратились из Англии все здорово и на будущей недели, Богу изволшу, поедем отсель в Вену. Piter. Из Амстрадама, апреля в 30 день»[222].
В тот же день, 30 апреля, Петр писал также в Лондон к оставшемуся там Якову Брюсу. Письмо не сохранилось, но из сохранившегося ответа Брюса можно судить о его содержании. Дела, занимавшие Петра в Англии, еще не были закончены, и окончание их было возложено на Брюса. Он должен был раздобыть сведения о размерах мачт и рей корабельных и яхтовых, о калибре мортир, из которых метали бомбы полковник Броун и Бекман, и в особенности той мортиры, из которой производилась стрельба близ «Фламстидова двора», т. е. близ дома директора Гринвичской обсерватории. «При сем доношу, — пишет Брюс, — что по приказу твоему, я в Детфорт ездил и просил капитана Гожира об размере маштов и раин карабелных и яхтовых, и он обещал табулу размерную написать всех рангов кораблей маштам и раинам, толко просил на неделю сроку. И когда бы я ведал, что изволишь в Амстрадаме недели две промешкать, и я б, что мог получить, к тебе бы, государю, прислал. Такожды спрашивал у полковника Броуна о калибре мортиров, из которого он, такожды и Бекман, бросал; и он сказал мне, что калибры у обоих мортиров ровны, по 13 дюймов, такожде и длина их ровна, по два калибра, толко что камеры разные, и хотел мне с них чертежи написать, да помешало дело королевского величества, что ехать ему приказано было в Винзор, и он хотел впредь написать чертежи тем мортирам. А тому мортиру, из которого он бросал на горе недалеко от Фламстидова двора, мера калибру 10 дуймов, а длина полтретия калибра, и ныне к тому мортиру новой станок зделан. И он хотел на сей неделе со мною туды ехать и отведывать бросать». Брюс сообщал далее, что Басроф и адмирал Рузел еще не изготовили заказанных им чертежей, и просил государя отписать, как ему быть с математиком, принятым на русскую службу перед отъездом Петра из Англии (Фергарсоном?). Математик приходил к Брюсу с жалобой на коммерсанта Стейлса, который, по-видимому, брал на себя доставку математика из Англии в Россию, но не соглашался дать ему какую-то не совсем для нас понятную запись на случай кораблекрушения или иного несчастия на море: «Прошу, государь… пожалуй, изволь отписать, как быть с математиком, которого изволил перед поездом принять, для того, что приходил он ко мне и жаловался на Стейлся, что прошает у нево такое писмо, что когда грехом карабль разобьет или потонет, или какое бесщастие случится, чтоб ему те денги после на ево порутчиках взять мошно, и он сказывает, что ему такое писмо дать невозможно, для того, что никто не хочет быть в таком случае порукою по нем». Речь шла затем о каких-то ребятках, обучаемых морскому делу: «такожды прошу, пожалуй, государь, хотя Федору Алексеевичю приказать изволь, чтоб изволил отписать к Стейлсу или к Вулфу, когда могу достать тех ребяток, которые учены морскому делу, чтоб оне их снабдили платием и денгами на проезд их». В заключение Брюс писал, что «Андрей Стейлс гораздо трусит в денгах за инструменты, которые изволил мне наказывать зделать», и в приписке передавал поклон от некоего учителя Колиона: «учитель Колион приказал отписать к тебе, государю, свой всеуниженной поклон»[223].
222
Там же. № 237. Из ответа Виниуса (П. и Б. Т. I. С. 722) видно, что Петр писал 30 апреля в Москву к «разным господам», и Виниус сообщал о передаче этих писем по назначению.