В правительственных кругах происшествие вызвало тревогу, преувеличенную еще одним обстоятельством, которое само по себе уже немало тревожило и народ, и правительство в Москве. От Петра уже четыре почты не было никаких известий. «Государь наш залетел на чужую сторону, — говорили в народе, — неведомо жив, неведомо мертв». 3 апреля после происшествия у дома Троекурова князь Ф. Ю. Ромодановский немедленно послал за Гордоном. «После того как он рассказал мне, — пишет последний, хорошо передавая настроение правителей, со значительным преувеличением обо всех обстоятельствах, — я высказал мнение, что ввиду слабости этой партии и ввиду того, что у нее нет никакого предводителя, не следует так серьезно смотреть на дело и ожидать от него такой опасности. Все же я поехал на Бутырки (где стоял Гордонов полк), чтобы быть готовым на всякий случай, если бы возник какой-либо беспорядок или бунт. Я приказал точно проверить, все ли солдаты дома, и, когда оказалось, что все они на месте, кроме тех, которые находились на карауле, я прилег отдохнуть, так как было уже поздно. Перед тем я известил обо всем Алексея Семеновича (Шеина) и князя Федора Юрьевича (Ромодановского). 4 апреля с рассветом я послал осведомиться, как обстоит дело в городе и в особенности в стрелецких приказных избах. Получив известие, что все спокойно, я отправился к генералиссимусу Алексею Семеновичу и к князю Федору Юрьевичу, которые присутствовали на заседании в царском дворце. Князя Федора Юрьевича и всех, кто были при нем, я нашел в большой тревоге перед надвигающейся опасностью, размер которой я старался уменьшить. Но некоторые люди, — прибавляет далее Гордон свое объяснение тревоги, охватившей правительство, — которые по природе склонны преувеличивать опасность, в подобных случаях имеют еще другое побуждение, состоящее в том, что они преувеличивают обстоятельства подобного рода, чтобы тем более выставить свои заслуги и ревность в успокоении, подавлении и победе над трудностями и получить за то тем больший почет и признание заслуг»[273]. Гордон едва ли был прав в этом объяснении; для него, вероятно, осталось скрытым, что главная причина овладевшей правительством паники заключалась в отсутствии известий о Петре, в закрадывавшейся в головы мысли о том, что он погиб за границей.
Эпизод с мятежными стрельцами к вечеру 4 апреля был улажен. В стрелецкие слободы было послано несколько сот солдат Семеновского полка, которые при содействии посадских заставили мятежников исполнить приказ властей. Дело не обошлось без сопротивления. Двое стрельцов отбивались ножами и «кричали ясаком», т. е. призывали к бунту. Один из них был так избит посадскими людьми, что вскоре умер, другого бояре приговорили сослать в Даурские остроги. Были допрошены с пыткой буянившие в Стрелецком приказе стрельцы Чурин и Наумов и также приговорены к ссылке в Сибирь[274].