В Кёнигштейне царь и посольство пробыли целый день и двинулись в дальнейший путь вечером, распростившись с гостеприимным князем Фюрстенбергом. Послы вручили Фюрстенбергу два документа: во-первых, письмо, которое просили доставить в Польшу к резиденту А. В. Никитину с предписанием благодарить короля за оказанный посольству прием и просить о вознаграждении князя Фюрстенберга и других бывших при послах чинов за их услужливость и предупредительность к послам; во-вторых, «роспись» мастеров, которых желательно было бы нанять в Саксонской земле на русскую службу в удовлетворение многократных представлений Виниуса, а именно: одного человека, который бы сталь делать умел, одного, который бы стволы всякие, и сабли, и шпаги делать умел, и одного, который бы умел лить пушки, ядра и гранаты. Князь Фюрстенберг, принимая письмо, сказал, что скоро собирается ехать к королю, донесет ему «о поведении их, посольском» и отдаст письмо резиденту; обещал также подыскать и приготовить в Московское государство мастеров и затем откланялся царю и послам[382].
Сам князь Фюрстенберг так описывает это прощание. Царь «приказал, чтобы, несмотря на значительное отдаление крепости, его послы и люди отъехали далее на расстояние четверти часа от нее; тогда только он с одним человеком поехал вслед за ними, и так как он боялся, что найдется еще кто-нибудь, желающий видеть его, то он взял несколько в сторону; туда я и явился к нему, простился с ним, причем он еще раз выразил свое удовольствие по поводу приема, оказанного ему в этих землях, два или три раза обнял меня и наговорил всевозможных любезностей». По поводу письма к резиденту князь Фюрстенберг сообщает, что, когда послы показали проект его царю, он нашел, что в нем недостаточно выражено удовольствие, в особенности мало сказано о заботливости к нему князя Фюрстенберга, и велел сильнее это выразить. Несмотря на все эти любезности, князь Фюрстенберг, видимо, распростился с высоким гостем с большим облегчением. «Я благодарю Бога, — заключает он свое донесение, — что все кончилось благополучно, ибо ничего другого так не желал, как не прийти в столкновение с этим очень требовательным господином и не лишить таким образом вашего королевского величества того удовлетворения, которого вы могли ожидать в силу данного вами приказа. Легко судить, как трудно мне было примениться к обстоятельствам, особенно при моей слабости после 8 недель, проведенных по болезни в постели»[383]. То же чувство и в письме курфюрсту другого генерала, генерал-майора Иордана (коменданта крепости?): «Царь очень доволен угощеньем, я же с своей стороны рад, что освободился от такого дорогого гостя»[384].
Из Кёнигштейна на чешскую границу был отправлен Адам Вейде условиться с чешскими властями о проезде посольства. Царь и посольство ночью прибыли в деревню Лангенерсдорф (Langenersdorf); здесь ужинали и ночевали. 5 июня поутру, отмечает «Юрнал», «приехали на цесарскую границу и стали на почтовом дворе, именуемом Питершфелт… здесь мешкали за подводами. Приехали в город Аус (Aussig); здесь кушали и лошадей переменили»[385]. В Ауссиге встречали и угощали посольство чешские власти. «Июня в 5 день, — читаем в „Статейном списке“, — великие и полномочные послы пришли на цесарскую границу в ческой город Аус. А как великие и полномочные послы в тот город въезжали, и у ворот того города встретили великих и полномочных послов градцкие комендант и урядники, и великим послом кланялись и подчивали их за столом»[386]. Выехав из Ауссига, заметили на противоположном берегу Эльбы замок Шрекенштейн (Schrekenstein): «стоит на высоком клине»; прибыли затем в местечко Ловозиц (Lowositz), где меняли лошадей и, не останавливаясь на ночлег, всю ночь продолжали путь. 6 июня весь день пробыли в дороге, направляясь через города Будин и Вельварн (Budin, Welwarn) и сделав остановки для перемены лошадей в Будине, Миканце и для обеда в корчме под названием Кузамыка. Перед вечером проехали через Прагу: «ехали сквозь город, и город великий, столица чехская, и стали за городом, в корчме кушали… И быв здесь 4 часа, поехали в ночь»[387]. Эта четырехчасовая остановка в корчме под Прагой была, по-видимому, вызвана приездом сюда навстречу послам присланного к ним цесарским правительством барона Барати. После обычных приветствий, вопросов о здоровье, просьбы не прогневаться, если послам в дороге учинено какое недовольство — такого скорого их прибытия при дворе не ожидали, — и после выражений благодарности со стороны послов барон поставил им два вопроса: об их продовольствии и о месте их стоянки в Вене. Прежним московским послам, как в дороге, так и при дворе цесарского величества, вместо съестных кормов и питей давалось из цесарской казны деньгами «для того, что их иноземные ествы московского народу людем не велми угодны и непривычны». Не угодно ли и им, великим послам, получать вместо кормов деньги, если им иноземские ествы «непотребны»? Послы ответили, что им в дороге брать деньгами неудобно, посольство разделилось на три отряда; передовой отряд (Богдана Пристава) получает подводы и кормы натурой; они просят также снабжать подводами и кормами в натуре и отставший отряд под предводительством дворянина А. Д. Меншикова, состоящий из 44 человек, которому нужно 90 подвод. Когда части посольства соберутся в Вене, тогда им будет удобнее брать деньги, нежели получать их иноземские столовые припасы «для того, что московские люди обычай в приуготовлении еств свой имеют, и всяк по своему нраву строить будет, как кто хочет». На второй вопрос: где поставить послов — прежние послы стаивали в городе, а теперь приготовляются помещения для них за городом возле цесарского дворца, потому что цесарь живет теперь за городом, — послы сказали, что на то воля цесарского величества, где их поставят, там они и будут стоять. На этом переговоры кончились; Барати уехал, и посольство выехало из корчмы, продолжая путь всю ночь[388].
382
Пам. дипл. сношений, VIII, 1314–1315; Арх. Мин. ин. дел. Кн. австр. дв., № 47, л. 90 об.: «Июня в 5 д… великие послы ис той деревни (Питерсфельда; „Статейный список“ указывает, что прощание произошло в Кёнигштейне) курфирста Саксонского князя фон Финштенберха, которой провожал великих послов до границы, также и иных служителей отпустили и на отпуске дано трубачу, которой лошади роздавал, 20 золотых да товарыщу его 20 же золотых, да которой у поставца стоял, 20 же золотых, писарю, которой харч покупал в дороге, 20 золотых, дву человеком служителем по 5 золотых человеку. Приставову человеку 5 золотых. Итого 95 золотых». Сам князь Фюрстенберг был пожалован соболями, выданными ему по письму великих послов А. Д. Меншиковым, с отрядом которого ехала соболиная казна. Там же, л. 59: «Июня в 9 д. по писму великих послов, которое послано с пути из Саксонской земли к Александру Меншикову, велено дать соболей князь Финштенберху пара в 40 руб., пара в 25 руб., 9 пар по 71/2 руб. пара, да особо две пары по 25 руб. пара; да барону фон Рехенборху две пары по 15 руб., три пары по 71/2 руб. пара. И Александр Меншиков, приехав в Вену, сказал, что те соболи им отдал».
384
Брикнер // Русская старина. Т. XI. С. 730; ср.: Theatrum Europaeum, XV, 472: «Worauff Er sofort von dannen nach der bekannten Vestung Königstein solche zu besehen gefahren, allwo Er des Morgens Glocke 6 angelanget aber bis 7 Uhr in seiner Carosse schlaffend geblieben nachdem hat Er die Vestung den sehr tieffen Brunnen den vortrefflichen Keller und das Zeughaus besehen und sich bis Abends um 5 Uhr allda bey der Tafel unter steter Abfeuerung der Canonen und einem herrlichen musicalischen Concert belustiget worauff Er den Berg wieder zu Fuss herunter gegangen und von dannen mit seiner Suite recta nach Wien durch Böhmen abgereist».
385
Походный журнал 1698 г. С. 24–25; Арх. Мин. ин. дел. Кн. австр. дв., № 47, л. 90 об.: «Июня в 5 д. в деревне Питерфел великие послы обедали, дано за еству и питье 3 золотых. Того ж числа в городе чешском Аусе, что на Элбе реке, саксонскому трубачу, которой отпущен назад, за многую ево услугу дано 6 золотых».
387
Походный журнал 1698 г. С. 25; Арх. Мин. ин. дел. Кн. австр. дв., № 47, л. 91: «Июня в 6 д. в деревне чешской Миконце подвотчиком дано 4 золотых. Того ж числа, отъехав от деревни Миконца полмили, в корчме Куцамике великие послы обедали. Господину за харч дан золотой. Того же числа куплено к возам дехтю на золотой».