Тогда все солдаты и офицеры делаются в панике: что такое, шашка превратилась в щепку. А Петр подходит к этому солдату и говорит: «Вот тебе рубль, и не продавай ты больше свою шашку за рубль. Тогда она в щепку не превратится».
Вот раз один солдатик сидел в ресторане. Пришел царь Петр I. Пришел, за стол сел к столу и сидит. А солдатик не знает, что это за царь. Выпили по чарочке. У солдатика денег не стало. Он и говорит:
— Давай еще выпьем!
Царь говорит:
— Да денег-то больше нету у нас.
— Ладно, — говорит, — я саблю заложу.
— А если завтра смотр?
— Ничего, — говорит, — я до завтра выкуплю.
Ну, вот, сходил, саблю и заложил. А царь Петр I и ушел. Солдатик выпил и отправился в часть домой.
А утром как раз полк выстроили ихний. А у солдатика сабли-то нету. Он на скору руку взял да сделал деревянную, сунул в ножну. Вот выстроили на плац войска. Царь Петр I идет осматривать. Знает, из какой роты солдат. Дошел до этой роты, узнал этого солдата и вызывает.
— Пять шагов вперед! — говорит.
Солдат и вышел.
Царь и говорит:
— Руби мне голову!
— Что ты, — говорит, — Ваше высокоблагородие, царю голову рубить!
— Руби! — говорит.
Вот солдат перекрестился.
— Господи, благослови!
Как шмякнет царю по голове! Так эта деревянная сабля на три части и разлетелась! И царь его в унтер-офицеры произвел. «Вот какие солдаты у меня есть — не трусят царю голову рубить!»
Был Петр Великий, занимался разными издельями и ездил в лес с борзой собакой зверье ловить; и настигла его темна ночь. Он и дале, и дальше, да и заплутался. Напал на него лютый медведь и растерзал его охотную собаку. И так было ему жаль ее, что легче бы сам жизни решился. «Ах, остался я ни при чем!» И скружился в темном лесе, три ночи ночевал.
И в то же время новобранный солдатик, прослужа недолго время, из полку убежал и на Петра Великого напал. Смотрит Петр Великий на форму солдатскую и видит по форме, какого полка. «Ах, — думает, — солдат-то мой!» Солдат идет пешком, Петр едет на коне да и кричит: «А подь-ка, землячок, сюды!» Землячок подошел, говорит Петр Великий:
— Здравствуй, земляк!
— Здравствуй.
— Ты чей, откуда?
— А что тебе за надобность?
— Ты не бежал ли? Я ведь тоже бродяга.
Солдатик признался, что бежавший. Остановился Петр, покалякал с ним.
— Кто у вас ротный? Кто полковником?
Солдат сказал, кто. Петр вынул бумажку с карандашом, это все записал, стал спрашивать:
— С какого ты году?
— С такого-то.
— Отчего ты бежал?
— Да вина-то небольшая: потерял всего только одну пуговицу, да замучил меня полковник мукой и кажен день бьет. Оттого я и бежал.
— Ну а как, земляк, у вас в полку пища? Говядины по скольку варят?
— А так варят — только славу делают.
Петр Великий назвался земляком, Петрушей. Его солдат и спрашивает:
— А у вас в полку как?
— У нас варят по фунту на каждого солдата.
— Нет у нас этого, Петруша, нет ничего.
— А варят ли крутую кашу?
— Варят да никогда, а такую только варят, что крупинка за крупинкой, и на ложку не поймать.
Пойдем, землячок, куды-нибудь.
Долго ли, мало ли ехали, вечор их пристигает. Подъехали к высокому дубу, и говорит Петр Великий:
— Земляк, похрани моего коня, а я влезу на дуб, погляжу, нет ли где огонька.
Петр Великий полез на дуб, а солдат смотрит: у него у седла чумоданчик. Открыл его, посмотрел: там графинчик водочки. Вот солдатик из горлышка-то и потягал, похваливает себе: «Ах, да водочка какая хороша!» А Петр рассмотрел: в незнамой стороне светится огонек. Он слез с дубу, подходит к своему коню, открыл чумоданчик, вынул графинчик да и смотрит.
— Ах, землячок, знать, ты чумоданчик открывал и водочки выпивал?
— Виноват, земляк, потянул.
— На-ка, потяни еще!
А вор-солдат да и гораздо потянул. Петр Великий сел на своего коня и поехал прямо в ту сторону, где виднеется огонек. А солдат за ним вприпрыжку, хмельной. Подъехали к огоньку — преогромный двор. Да на двор ворваться никак невозможно. Вот они думали, думали, как бы влезть. Солдатик вздумал да и говорит: «Слезь-ка ты с коня». Петр слез с коня, солдат вскочил на коня и перепрыгнул через ворота. Отпер их. Въехали они на двор и смотрят: где лежит рука человеческая, где голова… Петр Великий немножко оробел.
— Ах, землячок, да не ладно! Кабы нам здесь живым быть? Должно быть, здесь нехорошие люди.
— Ну-ка я еще потяну!
Он водочки еще потянул, взошел к сенной двери, в комнату — навешаны престрашные орудия: разные сабли, ружья, и в этой горнице — одна старая старуха. Вот солдатик, как выпивши, смелый, с грубостью на нее закричал: