Государю это было неприлично: генерал пожаловался.
Ен прогнал его с земли со своей: «Чтобы тебя не было на земле здесь на моей!» А шут взял лошадь и телегу, запряг и отправился в Швецию. Приехал к шведскому королю: «Отдайте мне земли, — говорит, — пудов десять!» Король пру, ему сказал: «Бери сколь угодно и так!» А шут ответил: «Мне так не надо!» Взвесили десять пудов и сделали купчую крепость. Поклал земли в телегу и поехал домой. Идет мимо царского дворца. Петр Первый увидел его. «Ты что, проказник, опять приехал на мою землю? Чтобы тебя не было!» А шут ответил ему: «Врешь, Петр Алексеевич! У меня своя земля привезена из Швеции! Вот погляди, где у меня купчая крепость есть на нее!» Вынул, подал Петру Алексеевичу. Тот прочитал и сказал: «Поезжай домой, полно, проказник!» Он и живет дома.
Слух прошел и до государя Петра Алексеича дошел, что вот такой-то есть шут Балакирь, и он много знает рассказов разных. Государь требует его к себе, чтоб шут Балакирь явился к нему. Ну, делать нечего, надо являться. Приехал он в город. Добирается до Петра Алексеича. Петр Алексеич его принял. Угостил его как следует быть.
— Ты, — говорит, — можешь прибауток много рассказывать?
Он и говорит:
— Знаю, государь, если понравятся вам.
Государь отвечает:
— Да кажная может понравиться.
— Так есть, — говорит, — хорошие, есть худые, так все хороших не наберешься.
— А именно, какие худые есть?
— Да вот первая про царей, другая про князей, а третья про простых мужиков. Так все, царь, выбирай, которая лучше.
Петр Алексеич поинтересовался про царей, как он царь.
Шут Балакирь:
— Ну, вот, начнем. Возьмемся за царя. Вы слышали, царь, такую прибаутку. В нашем царстве, в нашем государстве был царь Давыд. И он был молодой, красивый и любил он чужих жен к себе забирать, которая ему понравится. Так что там дети, не дети осталися, а заглянет, что хорошая идет — давай ее сюда. И вот он царствовал несколько лет.
Однажды, в прекрасное время, шла одна мадам. Одежа на ей была ничего, сама была красивая. И он в окошко заметил ее и кричит: «Верните эту сюда!»
Ну, вот, вернули, привели к царю Давыду ее. Давыд ее держит неделю, две и домой уже не спускает. А у мужика осталось двое ребят: один грудной, а другому года полтора. Ну, думает: «Как же мне от царя Давыда взять свою жену? Так он мне не отдаст».
Идет мужик с жалобой. Пришел и говорит царю Давыду:
— Царь Давыд, рассуди мою обиду. У меня, государь, была одна овца. У этой овцы было двое ягнят. А к овце пришел волк и съел эту овцу. И остались малые ягнята. Так что этому волку сделать?
А царь Давыд ему отвечает:
— А вот я рассужу так тебя: иди возьми ружье и убей этого волка, чтоб он не ел той овцы, которая с ягнятами.
Мужик ему и говорит:
— Государь, так вы мне дайте бумажку, а то я, если пойду того волка искать, то скажут: куда он пошел? А будет у меня бумажка от вас, что вы своей рукой запишите, что этого волка убить из ружья, тогда я смело убью.
Когда он ему написал, мужик взял от его расписку и говорит ему:
— Царь, ты сам себя рассудил. У тебя жен много есть, а у меня одна жена. И у меня осталось двое ребят, а ты взял ее сюда. Так вот ты волк и есть! Теперь я имею право застрелить тебя.
Тогда царь Давыд упал мужику в ноги и начал просить у его прощенья:
— Оставь живого меня. Я больше не буду иметь много жен. Клянуся сам собой, что я буду доволен и одной. Бери свою жену, иди домой, и я тебя награжу еще деньгами.
Мужик взял и пошел. Ну, вот, про царей сказка моя вся.
Петру понравилась эта сказка.
— Да, шут Балакирь, молодец! Ну, так оставайся у меня жить.
Шут Балакирь и остался жить.
Шут Балакирь стал как на службе у Петра Великого жить. Он ему сказал: «Ты меня царем не зови, а зови — Петр Алексеич». Какие бумаги дают подписывать государю, он у шута Балакиря все спрашивает: можно ли их подписать, али нет. Ну, вот он посмотрит: «Это можно, государь, подписать, это нельзя». Вот Плещеева осудили на расстрел. Он спрашивает:
— Что, шут Балакирь, правильно это, аль нет?
— Да, можно сказать, что и правильно, а можно сказать, что неправильно. Ну, вы хотя и царь, да впереди не широк один.