Император созывает сенат. Сенат явился к императору.
— Давай, Большаков, дели.
— Ваше императорское величество, дайте мне слово.
— Давай, говори.
— Сенат поучился восемнадцать-двадцать лет. Теперь они полные генералы, майоры, лейтенанты. Прежде пущай они разделят гуся. А если не сумеют — я разделю.
Император признал, что Большаков говорит правильно, и обратился к сенату:
— Вот вы сумейте разделить гуся на шесть частей, чтобы каждая часть была равна. Если не сумеете — головы долой.
Сенат отказался:
— Не сумеем, ваше императорское величество.
Они боялись, как бы император не снял с них голов.
— Тогда распишитесь в этом, — сказал император.
Сенат расписался все до единого.
Император тогда сказал:
— Ну, теперь приступай, Большаков, дели.
Сели за стол император с государыней, четверо их детей — два сына и две дочери. А министрам Большаков приказал садиться и соблюдать за правилами.
Большаков взял гуся, отрезывает голову, подает ее императору и говорит:
— Вот ты царь, голова всему — кушай голову.
Царице отрезает ошивца[24]:
— Вот ты помощница царю, тебе ошивца кушать.
А сынам отрезает по ляшке:
— Вы, сыны, скороходки, в школе учитесь, чтобы вам поскорее было ходить.
А дочерям отрезает крылышки:
— Вы, дочери, до восемнадцати — двадцати лет будете у отца с матерью, а потом замуж выйдете. Так вам полегче чтобы было улетать.
— А я моряк-сиротка, так мне вся гусиная середка.
И придвинул остальную часть гуся к себе.
Сенат догадался, что перед императором все дураками остались. Рассмеялся император находчивости моряка и сказал:
— Правильно, Большаков, разделил гуся. А вот сенат дураки. Будь ты, Большаков, полным генералом.
Большакова обмундировали: в генеральскую форму одели, брюки с лампасами и дали несколько дивизий командовать ими.
Большакова солдаты любили, за отца родного почитали, ом с ними ласков и вежлив был.
Петр I имел обычай ночью ходить, со своим помощником, конечно, шляться, как говорится. И где были умные парни, умные солдаты, он их сейчас же брал, учил и производил. Даже до генералов.
И шел со своим адъютантом. Да. И с одного шинка одного солдата рядового, вышвырнули его. И он стоит, бедный, немножечко был хмельной, и говорит:
— Разуму — продать, а за что выпить — нет.
Тогда этот самый царь Петр — был одетый в цивильном, в гражданском — и сказал своему адъютанту:
— Бери! С нами его!
Он его взял.
— Ну, солдат, идем! Мы тебя угостим.
Зашли в шинок. А шинкарь его опять выгоняет:
— Подавайся, сукин сын, тебе нет за что пить!
А этот самый говорит:
— Ничего, мы его угостим!
— Ну, если вы угостите, хорошо.
Стали они все трое:
— Давай по столбушке водки!
Дали. Царь сейчас дал там рубль золотой.
— Ну, пей, рядовой!
— Здравия желаем!
Выпили.
— Ну, знаешь что, рядовой, ты сказал одно слово — нам это слово чудное.
— Какое я слово сказал?
— А сказал, что у тебя разуму — хоть продать.
— Ну, допустим. Спрашивайте, я вам отвечу.
— Ну, скажи, рядовой, откуда Россия начинается?
— От дурак (на царя!)! — отвечает. — Ну, откуда — от Востока, от восхода.
— Ну, хорошо, хорошо. Ну, за то давай еще ряд.
Дал еще ряд.
— Ну, а где же она, Россия, кончается?
— Ну, вот дурак! Там, где заходит солнце. Давай еще ряд.
— Ну, хорошо. А ты знаешь высоту неба?
— А, большое дело! Вот гремит — а тут стучит. И только. А не веришь — померь.
— Хорошо. А глубина земли какая? Большая? Глубокая?
— Да вот тут дело, — отвечает рядовой. — Мой отец уже двадцать пять лет сошел в нее и еще не вернулся.
Это бывальщина, это на самом деле было.
Один человек служил при Петре Великом 15 лет, при службе был царским поваром, на царя готовил пищу. Выслужил срок своей службы, пришел домой — в село, собрал угощение, родных и соседей созвал. Подвыпили тут, другие порядочно выпили, вот и говорят ему некоторые:
— А что, ты в глаза царя видал ли?
— Нет, — говорит, — я для самого царя готовил пищу, а в глаза не видал его.
Они стали с укором:
— Эх, — говорит, — за пятнадцать лет да ни разу не видал!
Он на это им ответил:
— Не видал, так нарочно пойду смотреть.
Утром рано встал и пошел, приходит в Петербург на другой-то день; пришел в девять часов — аккурат — Петр Великий занимается учебой, учит солдат. Выстроил всех во фронт, командует: «Направо… налево!..» Ну, потом остановился, промежуток времени минут в пять с солдатами покурил.