Настоятель согласился, значит. Перенаделись. Старец поехал туда в монастырь разгадывать государю загадки. Ну вот, и выкликает государь игумена.
— Ну что, — говорит, — ты, игумен, мог ли разгадать загадки? Скажи мне, сколько на небе звезд? Сосчитал ли за ночь?
Тот начал:
— Там столько тысяч, сколько тьмов.
— А это, — царь говорит, — неправда.
— А вы проверяйте сами, коли это неправда.
— Ну, а сколько я стою?
— Господь был продан за тридесять серебреников, а вы все подешевле стоите.
— А что я думаю?
— А вы думаете, что я игумен, а я с мельницы старец, кухарь.
— Ну, дак быть же тебе игуменом, а тот пусть мельничным кухарем.
Тем и кончилось.
Царь задумал испытать народ: хто узнает земную широту, солнышко во много ли время кругом проходит. Купечества, господ приводил, спрашивал… Никто. Говорили, что «Царское Величество, не можем знать». Потом простонародье собирал, спрашивал, из духовных, из солдатов, — никто не находился отгадати.
Идет пьяница-солдат на остатках. «Эй, — говорит, — Сукин, поди-ко сюды». Приходит Сукин: «На что, Царское Величество?» — «Я тебя лажу спросити: вот, земная широта широка ли?»
— «Да должно быть, — говорит, — неширока». — «Как ты можешь ето, Сукин, знать?» — «Царское Величество, потому могу знати: в двадцать четыре часа кругом солнце обходит». — «Ну, хорошо, хорошо. А небесная высота высока ли?» — «Должно быть, — говорит, — невысока». — «Как ты можешь знать?» — «А там стучит — а здеся чуть[28] вишь, гремит как».
«Ну а земная, — говорит, — глубота глубока ли?» — «Да, должно быть, глубока», — говорит. «Как ты можешь знать?» — «А вот почему: у меня батюшко тридцать лет в землю ушел, да взад-то еще его нет».
В маленьком приходе жил священник; жил исправно, не было заботы никакой, и так он ожирел порато. И пришлось ему побывать к государю лично. И спрашивает его государь: «Вы, отец духовный, из какого приходу, и что вы ожирели, батюшка, так порато?» — «А вот, потому нет никакой заботы». — «А вот я тебе загану загадки — отгадай. Через месяц и приходи ко мне». — «Какие, — говорит, — Ваше императорское величество?» — «А вот, — говорит, — перва загадка: чего я стою? А вторая загадка: на своем коне во сколько время всю Россию могу объехать? А третья загадка: чего у меня на уме?» Вот, хорошо. «Ступай домой, подумай и приходи».
У попа жил работник. Приходит поп домой печальный, в заботе такой: не отгадает — житье будет плохое. Вовсе похудел, хуже стал. Работник его спрашивает: «Отчего это Вы, батюшка, похудели?» — «Да вот, — говорит, — так и так, загадал государь загадьи, а отгадать не могу». — «Давайте отгадаю, отпустите меня». — «А ступай, иди с Богом». Оделся в попову одежу и отправился туды.
Приходит работник, говорит прислуге: «Доложите, что поп пришел». Прислуга доложила. Государь и говорит: «Пусть приходит. Ну что, — говорит, — отгадал ли загадьи?» — «Точно так, Ваше императорское величество». «Ну, как?» — «Вот чего Вы стоите, — говорит: — Иисуса Христа продали за тридцать серебреников, а вы первый помазанник после Иисуса Христа, так Вы двадцать девять серебреников стоите». — «Хорошо. А вторая: во сколько время могу всю Расею изъездить?» — «А вот будь, Ваше императорское величество, Ваш конь как солнце, в двадцать четыре часа объехали бы весь свет». — «А третья загадка: что у меня на уме?» — «Думаете, что мне не отгадать». — «Вот так, — говорит, — поп — молодец!» Выхвалил государь попа. «Нет, Ваше императорское величество, я, — говорит, — не поп, а я его работник». — «Ну так будь ты попом, а он пусть работником».
Это, конечно, дело было в исторические годы, еще при Петре Первом, давным-давно. Близко города Петербурга явилась явленная икона, и на этом месте возобновили монастырь и собрали монахов. Как они начали там жить, нужно было дать название монастырю. Сделали собрание — заседание, по какому угоднику дать название?
— Какой есть интересный угодник?
Думали, думали, никакой не подходит.
Однажды игумен встает утром, идет к монахам-братьям и говорит:
— Я придумал кличку — беззаботный монастырь.
Как так?
— А нам об чем заботиться? Рыбы хватает, хлеба хватает, молоко есть (а мяса им не разрешалось). Богомольцы ходят — деньги носят.
Все решили: правильно. Дали объявление: «Монастырь беззаботный».
Пропечатали статейку в «Русском слове» (там всегда раньше печатали), что беззаботный монастырь возобновился около Петербурга. По всему свету пошло.