Алиция поддержала Зосю:
– Нет смысла его преследовать. Откуда мы знаем, в какую сторону он побежит? О, слышите?
Откуда-то издали донесся шум запущенного двигателя машины. И в самом деле, если это убийца, мы его уже упустили.
Разом сникший Павел поплелся к дыре в изгороди и стал в темноте что-то там высматривать, бормоча сквозь зубы:
– Интересно, зачем он выбросил пистолет?
– Может, он его вовсе не выбрасывал, пистолет мог сам выпасть, когда преступник продирался сквозь кусты.
– У преступников пистолет всегда висит на лямке, – информировала Анита, тоже склоняясь под ветками. – Каждый уважающий себя преступник носит пистолет на лямке. Может, у него лямка оторвалась?
– Интересно, зачем он ломился через изгородь, вместо того чтобы нормально выскочить на улицу через дыру? – задумчиво произнесла Алиция.
– Кажется, он так и собирался сделать, – оживилась Анита. – Вроде бы в том месте что-то показалось и исчезло.
– Ты думаешь, он высунул голову, увидел тебя и дал задний ход?
– Думаю, высунул не только голову и действительно нырнул назад. Я шла открыто…
В дверях террасы нас встретил разгневанный Бобусь. Он стоял в пижаме, держась обеими руками за голову.
– Это уже переходит всякие границы! – бушевал он. – Какой-то сумасшедший дом! Знаешь, Алиция, от тебя я всего мог ожидать, но такое… Боюсь, если так и дальше будет продолжаться, я вынужден буду уехать!
– Боже! – с надеждой в голосе прошептала Зося. – Возможно ли такое счастье?
А я, повернувшись к идущему за мной Павлу, вполголоса произнесла:
– Придется тебе провалиться еще в одну яму! Надо!
– Да нет другой! – с искренним огорчением отозвался Павел.
– Давай срочно копать…
– Это же форменное хулиганство! – продолжал бушевать Бобусь. – Бедная Кика так испугалась, чуть жива…
– Ну что я могу поделать? – почти ласково оправдывалась довольная Алиция, безуспешно пытаясь скрыть свою радость. – Ведь у нас всегда так. Я и то удивляюсь, что сегодня слишком тихо. Пожалуйста, предупреди Кику, пусть подготовится к худшему.
Бобусь раскрыл рот, закрыл, испепелил Алицию взглядом и, фыркая от возмущения, как закипающий чайник, скрылся в своей комнате.
Господин Мульдгорд решил, что полиции настало время действовать, и взял в перекрестный огонь допроса сначала Павла, а потом Аниту. Оказалось, что Павел сидел у мастерской в засаде и, сжимая в руке коробок спичек, затаив дыхание следил за склоном кургана, на котором что-то двигалось. Наверняка подопытное животное вышло на ночную охоту. Внезапно внимание Павла привлек шелест в глубине садика. Он увидел какую-то черную фигуру, которая, прячась за деревьями, прокралась к дому и пыталась заглянуть в окно гостиной, где в тот момент собрались все мы. Фигуру как следует Павел на разглядел, так как она была полускрыта курганом. Он стал осторожно подкрадываться к преступнику и нечаянно наступил на доски, прикрывавшие яму-ловушку…
– Остальное вам известно, – мрачно докончил Павел.
– Ну хорош! Сам подготовил ловушку и сам же в нее попался!
– Да не я! Про яму я ничего не знал! Не такой уж я дурак! – обиделся Павел.
– Ох, это я виновата! – призналась Алиция. – Яму я выкопала еще до вашего приезда и прикрыла досками, чтобы вы в нее не угодили.
– И как раз угодили! – обрушилась я на нее. – Странно еще, что до этого никто в ней себе ног не переломал! Я, например, каждую ночь вынуждена бегать в потемках вокруг дома, знаешь ведь…
– А черная фигура куда подевалась?
– Вроде бы отпрянула от окна, но только когда вы все выскочили из дому.
Анита показала: она возвращалась в Копенгаген из Хиллерода и по дороге решила сойти в Аллероде, навестить Алицию, узнать, что новенького. Ехала она в первом вагоне поезда, он остановился далеко, ей не хотелось возвращаться, и она пошла к дому Алиции кружным путем, по улице, которая выходит на зады Алициных владений. Находясь еще довольно далеко от дома, она услышала сначала крик, а потом какой-то шум, ускорила шаги и остановилась у дыры в живой изгороди.
Слушая показания свидетелей, герр Мульдгорд все больше и больше мрачнел.
– Не есть хорошо, – веско произнес он и взглянул на Алицию. – Бысть свет на пани особа. Убивец пришедши во тьме ночи во оноже время воззряху чрез окно и пани умертвяху, ако пистолет имея. Не должно пани свет пребывати!
– А где же мне пребывати? – рассердилась Алиция. – В уборной запереться?
– Живота твоего ради окна замкнути, – спокойно объяснил полицейский, показывая жестом, как затягивают шторы. Беда лишь в том, что штор у Алиции на окнах не было.